А пока главной задачей полковника является соединить опорные пункты, гарнизоны и посёлки(станицы) на острове телеграфной связью. Сложность в том, что айны, ничтоже сумняшеся, грабят линии, растаскивая ценную в хозяйстве проволоку. Репрессии не помогали, а недвусмысленное высочайшее указание: вешать расхитителей прямо на столбах, с куском провода в зубах, Серафим реализовать не спешил. Хотя ясно, быть в перспективе, пусть и отдалённой, острову свободным от айнов, не зря же казаков завозят аж с Кубани. Раньше куда как проще проходило, — верстались крестьяне переселенцы в казаки и все дела. Но с Эдзо-Хоккайдо иная история, велено «посадить на хозяйство» представителей лучших казачьих родов Кубанского войска. Понять императора можно, остров является важнейшим форпостом Российском империи на Тихом океане, прикрывающим Владивосток. А мощная крепость на южной оконечности должна закупорить и Сангарский пролив, не зря во Владике готовится караван из полутора десятков пароходов с дальнобойной артиллерией, флотилией миноносных катеров и тремя батальонами гарнизона. Пока же в Хакодате две с половиной сотни казаков и рота сапёров, плюс «Третий особый отряд Владивостокской эскадры Тихоокеанского флота» адмирала Плещеева. В отряд входят три пожилых, но ещё грозных крейсера пятитысячника и сильнейший среди русских кораблей в Тихом океане броненосец «Князь Суворов», совершивший год назад переход из Балтики, с двумя орудиями в 12 дюймов и дюжиной шестидюймовок.
Однако и сил небольшого отряда Плещеева с избытком. Даже клипер-разведчик «Джигит» легко расколошматит весь военный флот Японии, не говоря уже о паре допотопных канонерок с древними пушками, базирующихсяпо ту сторону пролива. Но расслабляться рано, англичане отправили в Токио необычайно многочисленную миссию, больше похожую на засылку полноценного посольства с многочисленными отделениями-консульствами. Наверняка джентльмены постараются сделать самураев своими союзниками в дальневосточном регионе, ведь с развалившимся Китаем у королевы Виктории сплошные проблемы. Лондон надеялся, что Петербург ввяжется во внутренние дрязги распавшейся империи Цин, но его величество приказал принять на службу японских самураев и сформировать корейские стрелковые батальоны. И получившие оружие азиаты начали гнобить азиатов безоружных с таким азартом, что зачастую приходилось стрельбой пресекать «излишние зверства». Да, именно так, «излишние зверства», прорвалось у наместника, Муравьёва-Маньчжурского, в докладе государю. Китайцы в Маньчжурию и заглянуть боялись, как следствие, ломанулись на юг, где и доставили немало проблем просвещённым мореплавателям, выступив переносчиками чумы…
— О чём задумались, Серафим Ефимович, — поинтересовался сидящий за соседним столом в тесном помещении «управы» капитан-лейтенант Степан Макаров, командир губернаторского «яхты-парохода» с грозным названием «Молния».
— Всё о том же, Степан Осипович, — полковник недовольно поморщился, — знать бы точно, когда его величество отправится из Русской Америки.
— Полагаю, всё зависит от готовности Транссибирской магистрали, а ведь на большинстве участков поезда уже пошли. Пока океан пересекут высокие гости из Русской Америки, пока у нас погостят, да во Владивостоке осмотрятся, — ещё месяц набежит. А за месяц на чугунке многое сделать получится, как рассказывал мичман Погодаев, солдаты уже не хуже заправских рабочих рельсы укладывают, даже офицеры в работу включаются, такой порыв!
Кустов согласно кивнул, едва император покинул Санкт-Петербург, весь Дальний Восток «встал на уши». Желание Константина, отметить пятидесятилетие в пути, лично открыв железнодорожное сообщение на линии Владивосток-Петербург, государственные мужи восприняли как высочайшее пожелание. Уже как год с лишним в гарнизонах Сибири и Дальнего Востока службу несут одни больные да выздоравливающие. Батальоны вышли на нитку Великого Пути и отставив винтовки в пирамиды, взялись за ломы, кайло и топоры. Эффект, надо признать, был потрясающий. Солдаты, получая двойную норму мяса и рыбы и сто граммов водки, шесть дней в неделю отрабатывали по десять часов. После работы начиналось личное время без муштры и придирок офицеров. Призванным из села, привычным к труду вчерашним крестьянам такая «служба» очень даже нравилась, а рассказы отцов и старших братьев о тяготах воинского ремесла, казались старческими байками. Единственно, Пограничная служба не хваталась за лопаты и бдила сразу за всех. Ну, так на то они и пограничники, защитники священных рубежей Отечества!