— Мать честная! Ковригин, Семён! — как здорово, что работает «двойная матрица», поражаю памятью невероятной окружающих, — ведь с тобой первый ряд баньки выставляли, ты ж ещё удивлялся, откуда моё высочество так хорошо плотницкое дело знает!
Штабс-капитан (судя по всему в отставке, но неплохо, неплохо из унтеров поднялся, пусть и невелика карьера за 30 лет, но всё-таки, всё-таки) заморгал и бурно разрыдался от чувств нахлынувших. Прижав Ковригина к груди царской, мигнул Никите, тот подозвал фотографов. Ради такого случая, визита государя в основанный им Владивосток, работали аж полтора десятка мастеров вспышки и гениев ретуши. Трое из моей свиты, остальные от города и Тихоокеанского флота, предварительно прошедшие отбор у «охранителей».
— Успокойся, капитан, вот, платок возьми, утри слёзы. Сейчас на карточку снимемся. У тебя семья есть? Где они? Позвать! Да прекрати болото разводить, капитан я и сам сейчас расплачусь. Никита, погоны капитанские найди, да поживее!
Наказав, чтоб семейство Ковригиных полным составом прибыло на торжественный обед, даваемый городом (до моего распоряжения приглашён был лишь сам Семён) вручил свежеиспечённому капитану погоны и распорядился, чтоб новый мундир «построили» немедля за счёт Его Величества Канцелярии…
Случилось ещё несколько встреч с солдатами Финляндского полка, оставленными три десятилетия назад во Владивостоке, корни тут пустившими. Каждый такой эпизод непременно обыгрывал: фотографирование, рассказ о великих тех временах, когда в таёжных дебрях строили форпост на Тихом океане, вон с Игнатом Машковых брёвна катали для казармы. А Егор Тимофеев щенят разнополых привёз из станицы Константиновской, а то на эскадре на кораблях были три пса, но всё кобели, а собак и котеек разводить в новогороде надо…
Ветераны едва чувств не лишались от такого внимания и памятливости царя-батюшки, а репортёры местной газеты и «императорского пула» в поездке сопровождавшие, яро черкали в блокнотах. Эх, коллеги, коллеги, всё равно в «Российской газете» материал появится мой, пускай и под псевдонимом. Акценты как расставить, здешним щелкопёрам учиться и учиться у смишника конца 20 — начала 21 века…
Во Владивостоке планировал провести неделю, открыть торжественно движение по «железке» и порешать вопросы по финансированию «Крепостного района Владивосток». Собственно, составы уже туда-сюда «шмыгали», но без огласки, считалось, что то технические поезда с балластом и рельсами — шпалами. А открыть Транссиб должен непременно государь-император. Смешно, но названий у трансконтинентальной «чугунки» было около десятка. И «Великий Сибирский Путь» и «Великий Железнодорожный Путь», потом ещё «Евро-Азиатская Железная Дорога», «Сибирская Магистраль» и прочее и прочее и прочее…
Борзописцы ловили каждое слово монарха и тут же строчили «правильные» названия, как царь-батюшка выразиться изволил. А я нарочно говорил то так, то эдак, троллил коллег из 19 века, каюсь.
Завтра торжественное открытие магистрали, одних иностранных гостей полторы тысячи прибыло в «далёкий но нашенский» город-крепость. Ильича, тоже обворовал и мои слова, вернее не мои, а не родившегося здесь вождя мирового пролетариата: «Владивосток город далёкий, но — нашенский!» забабахали золотыми буквами на привокзальной площади.
А сегодня решил посетить «мэрию», заодно и пообщаться со старшим сыном отослав сопровождающих любоваться макетом «Большого Владивостока 20 века». Вот, общаюсь, как могу…
— Значит так, Олег Константинович. Нужно стране и мне лично, что уж скрывать, дабы возглавил толковый и опытный, мне верный человек, большой проект, на лет 10–20 рассчитанный. На самый краешек географии чтоб поехал. Как, возьмёшься?
— Я готов, — граф посмотрел мне в глаза и чуть заметно улыбнулся. Подбадривает мямлящего папашу, ишь как, — когда и куда ехать?
— Гм, а попробуй сам вычислить.
— Судя по тому, что на миссию выделены два парохода, подтянуты во Владивосток уже, считай три тысячи человек из «корейских батальонов», по большей части молодёжь, а с вашим величеством океан пересекли офицеры громившие янки в Сент-Луисе, воевавшие у Большого Солёного озера, дело предстоит на побережье. А это две трети глобуса. Может быть Азия, — Корея или Формоза, либо Южная Америка, либо Африка, Полинезия. Я считаю, то Панамский перешеек.
— Видал Никита, каков орёл возрос.
Генерал промычал нечто одобрительно-нечленораздельное, он до сей секунды, в мои планы посвящён не был, задача Сыромятова — охрана императора и исполнение «щекотливых» поручений.
— Но не угадал, Олег. Контроль за Панамским перешейком, увы, не потянем. Сразу же образуется антироссийская коалиция, к которой быстро примкнут как великие державы, так и всевозможные шакалы-гиены — средней руки государства. А вот пощипать просвещённых мореплавателей за вымя, то есть за кошелёк — есть идея. Смотри, Южная Африка, территория богатая не только алмазами, но и золотом. Геологические партии возглавляемые офицерами Российского Генерального Штаба, маскируясь под охотников и искателей приключений проделали огромную работу. И нашли невероятные залежи золота, в десятки раз, по самым скромным подсчётам превышающие калифорнийские.