− Успокойся, − отвечал он ему. - Хватит уже просить.
Иешуа вздрогнул. Цепи держали его на ногах, однако избитые руки и губы говорили сами за себя: без цепей он давно бы рухнул на пол.
Тошнота Каина только усилилась от такой картины, но он снова принял свой настоящий облик и шагнул к пленнику.
− Ты? − удивился Иешуа.
− Да, я.
Ничего не объясняя, Каин освободил его от цепей и вручил ключи.
− Уходи, спрячешься в той пещере, где мы виделись в последний раз...
Дрожащие руки выронили связку ключей, и они загремели гулким эхом на каменном полу.
− Но почему? - не понимал Иешуа, с трудом поднимая связку.
− Ты только что молил о спасении, так что бери ключи и уходи. Все остальное я сделаю сам.
При этом Каин очень быстро менял свой облик на человеческий, чтобы походить на собеседника, копируя каждый маленький синяк и ссадину, чтобы никто не мог догадаеться о подмене, и даже ловко ограничивая себя оковами.
Иешуа стоял на месте.
− Я тебе не понимаю, − шептал он растерянно.
− Меня не нужно понимать. Я и раньше помогал тебе, так что просто прими как данность и уходи − и так тошно.
Он почти шипел, а Иешуа все равно медлил и спрашивал:
− Ты считаешь, что я не прав, но все равно пойдешь на это?
Вместо ответа Каин нервно цокнул языком и отвернулся.
Руки добрейшего человека на земле крепко обняли его, заставляя волну дрожи скользнуть по плечам и рябью дойти до кончиков пальцев.
− Спасибо тебе, поверь, Бог все видит, он все знает. Он обязательно тебя примет.
«Бог тут ни при чем!» − хотелось рявкнуть в лицо этому наивному человеку, но Каин промолчал, выждал миг и повторил:
− Уходи и спрячься в пещере, нет времени на эту лирику.
Иешуа отступил, послушавшись.
− И не забудь закрыть решетку за собой, − ворчал Каин вслед.
Что-то там далеко щелкнуло, где-то гремели шаги. Город начинал просыпаться, но солнце еще не заглядывало в его темницу. Еще немного и игра Люцифера начнется. Игра, в которой он должен смиренно принять все, но речь, увы, не об их личных развлечениях. На кону стояло будущее мира, которое почему-то было небезразлично.
Глава 68
Глава 68 - Суд правды и монет
− Это был настоящий спектакль, − продолжал рассказывать Каин Ивану. − Написание его сценария я благополучно проворонил. Зато мне досталась главная роль.
Он сложил руки на столе, опустил голову и снизу взглянул в растерянные глаза старика.
− Так страшно понимать, что вместо божества распяли жалкого меня? − спросил он сочувственно. − Простите, но ведь вы сами хотели знать все.
Иван поднял голову, но слов не находил.
− Давайте я сделаю вам чаю, − предложил Каин, вставая. − Как раз немного переведете дух.
Не дожидаясь ответа, он взял чашку и направился к служебной двери. Зашел на кухню, вымыл кружку и занялся чаем.
Иван же смотрел в темноту, так и не проронив ни слова, пока чашка снова не появилась на его столе.
− А вы знаете, что жена Пилата, Клавдия, была настоящей красавицей? - внезапно спросил Каин.
− Возможно, − рассеянно ответил Иван.
− Я вас уверяю! Красивейшая из женщин!
Каин сел на место и взглянул в свою пустую чашку.
− Черт, а себе-то я кофе сделать забыл!
Словно мальчишка, Каин вскочил с места и с чашкой рванул обратно к стойке.
− У меня от воспоминаний прям аппетит разыгрался.
− Так съешь что-нибудь, − тихо отвечал старик, пробуя ароматный чай.
− Нет, как-нибудь в другой раз, − отозвался Каин, включая кофеварку.
Ивану это странным уже не казалось. Его вообще ничего уже не могло удивить, особенно чай с незнакомым ароматом.
− Хороший чай, у меня такого нет, − прошептал Иван, чувствуя, как ароматный напиток его успокоил.
− Конечно, нет, − улыбнулся Каин, садясь на прежнее место.
− С чем он?
− Все вы хотите знать...
Каин рассмеялся.
− Замечательный чай, мне бы такой каждый вечер на ночь пить. Может, все же скажешь, из чего он?
− Может и скажу, но только после рассказа о красавице Клавдии.
***
Иешуа, за личиной которого прятался Каин, привели к Понтию Пилату и оставили стоять в цепях на палящем солнце.
После нескольких дней заключения держаться на ногах было сложно, да и глаза от яркого света до боли жгло.
− Ну и жалкий же у тебя вид, − проговорил Пилат, осматривая узника с ног до головы.
Он сидел в тени, в белых одеждах и мирно пил что-то из кубка.
− Из-за такого как ты такая шумиха... Я ожидал большего, − признался Пилат.
− Вы ждали человека с головой льва и крыльями сокола? − спросил спокойно Каин. − Если так, то это вы зря, ведь я рожден смертной женщиной.
Пилат сначала хохотнул, но тут же стих, словно подавившись.
− Предложи гостю сесть, − внезапно вмешался женский голос. − Он этого достоин.
Каин обернулся и удивился, увидев высокую черноволосую женщину с серыми глазами.
− Клавдия, я же говорил, что буду работать. И этот человек не гость, а пленник, которого я должен осудить, − возмутился Пилат.
− Дурная у тебя работа − достойного человека держать в цепях и судить, − сказав это, она даже не взглянула на мужа, а сразу направилась к Каину. − Знаю, вы его уже простили, а я еще не смогла.
Ее нежная рука легла поверх руки Иешуа, закованной в цепи.
− Я принесла вам отвар, который поможет вам...
Она действительно держала кубок, но, понимая что цепь не позволит собеседнику поднять руки, посмотрела на супруга.
− Вели снять с него цепи. Он никуда не сбежит, правда ведь?
Она мягко улыбнулась, а Каин с трудом кивнул, всматриваясь в ее серые глаза. Они казались ему знакомыми, страшно знакомыми...
Пилат вздохнул, но спорить не стал.
− Снимите с него цепи и оставьте нас! − велел он двум стражникам.
Те подчинились, ничего не спрашивая, сняли кандалы и удалились.
Тогда Клавдия вручила Каину кубок.
− Пейте. Это очень хороший отвар, он охладит боль и внутри, и снаружи.
− Надеюсь, это не настойка белладонны, − прошептал Каин и все же отпил часть отвара, не дожидаясь ответа.
Клавдия не ответила, она только улыбнулась и шагнула к мужу.
− Зачем ты здесь? − спросил Пилат холодно, словно не был рад своей жене.
− Пришла убедиться, что суд твой будет честным.
− Я тебе уже все объяснил.
− А я просила предложить гостю сесть.
Сказав это, она улыбнулась и села чуть позади мужа на бархатный ковер, покрывающий небольшую часть лестницы.
− Я буду счастлив, если вы просто позволите мне перейти в тень, − прошептал Каин, опустошивший кубок.
− Можешь и в тень войти, и даже сесть, если клянешься честно отвечать на мои вопросы.
Каин кивнул, неспешно сделал два шага, опустился на колени и сел на пол, поставил рядом кубок и сложил руки в полном смирении.
− Клятв я давать не стану, − признался он. − Они всего лишь звук, но правду говорить обязан, ибо только она может меня защитить.
Пилат хмыкнул.
− Ты знаешь, кто я? − спросил он холодно.
− Разумеется, − отвечал Каин. − Вы прокуратор Иудеи Понтий Пилат, человек, не считающий иудейскую веру достойной.
Пилат усмехнулся.
− Ни одна религия не имеет смысла, а ваша − и подавно.
− Религия смысла, быть может, и не имеет, но вера делает людей сильнее.
Пилат оскалился.
− Синедрион желает твоей смерти! − объявил он громогласно.
− Я знаю, − ответил тихо Каин, не поднимая головы.
Пилат молчал, наблюдая, как солнце подползает все ближе к босым ногам странного проповедника.
− Вот умрешь ты и что? − спросил внезапно Пилат. − Кому какое дело до твоей смерти?
Каин все же поднял глаза и посмотрел на него, прежде чем спросить:
− А разве вам не заплатили за мою смерть? Или вам заплатили недостаточно, чтобы ваши сомнения отступили?