Эллис смотрела на подругу с некоторой завистью; Фарнезе пригласил на виллу ее, а она, Эллис лишь скромная компаньонка. Эллис смотрела на Анну и не понимала, то ли она говорит правду о том, что между ней и Фарнезе ничего нет в плане секса, то ли, как в истории с Кевином, хочет все оставить в тайне.
Эллис смотрела и думала, зачем Анна так изменилась? Надела прямое платье светло-золотого цвета, прикрывшись от мягкой итальянской зимы рыжим шерстяным жакетом. Обулась в туфли-лодочки в цвет платья. Сдержанный макияж, распущенные волосы. Даже лля Кевина она так не преображалась…
Сверху к ним спустился Фарнезе. В белой рубашке с засученными по локоть рукавами, в черных брюках. С виду простой и радушный, как стареющий сосед-араб из их лондонского дома.
С тонкой улыбкой Фарнезе подошел к подругам:
— Анна, Эллис! Добро пожаловать. Располагайтесь…
Они поселились в комнатах для гостей, с видом на апельсиновую аллейку. После того, как девушки немного освоились, Фарнезе потребовал у Анны заказанную рецензию. Анна вернула ему рукопись и положила на его рабочий стол рецензию. Он мимолетно пролистал ее и спросил:
— Как вам книга?
— Для меня бомба! — ответила Анна нервно. Она стояла и смотрела на него жалко. Всем своим видом признавая, что ей нелегко было написать положительную рецензию. — Ваш призыв к войне и чистке общества от «отбросов человечества», это провокация…
— Война единственное средство против хаоса и всеобщей апатии. Вы согласны с тем, что мы живем и дышим хаосом, хаос нас разлагает…? — прервал ее Фарнезе настойчиво, и вскинул на нее горящие глаза. — На планете действительно развелось много лишних особей обезьяноподобных людей? Их нужно избавить от мучений потребления и никчемности бытия?
— Я не знаю, — упавшим голосом сказала Анна.
К своему собственному удивлению она понимала, почему он так желает войны, и это его желание не вызывало у нее никакого внутреннего протеста.
— Когда я задаю эти вопросы моей дочери, она обычно говорит, «чтоб ты сдох, сукин сын!». В таком случае, я отвечаю ей, что чистку начал бы с нее…
За обедом Фарнезе сидел во главе красиво сервированного стола. Из окна за его спиной открывался вид на залив, красивый, словно глянцевая открытка. И сам Фарнезе выглядел свежо и привлекательно для Анны. Она сидела по правую сторону от него, одетая в прямое платье из черного с белыми цветами шелка. Наблюдала за ним исподтишка, все больше и больше подпадая под его несколько хулиганское обаяние.
Эллис, живая и демократичная, сидела по левую сторону от Фарнезе и без умолку болтала с ним о том, как она собирается провести каникулы. Конечно же, съездит с Неаполь, потому что Торре-Аннунциата уже казался ей слишком скучным и тихим. К тому же ей не понравилось, что на вилле аристократа, не было и намека на аристократический шик. Даже обед хозяин готовил сам. Это нужно было видеть, — Паоло Фарнезе метался по большой кухне от плиты к разделочному столу, резал овощи, следил, чтобы в кастрюле не разварились макароны, помешивал шипящий на сковороде фарш. А из магнитолы во всю мощь звучали совершенно незатейливые песни Адриано Челлинтано.
Анна не выдержала, предложила помощь, но сначала убавила звук магнитолы.
— Позвольте, мне слить воду с макарон, — сказала она, повязывая белый фартук, предварительно сняв его с крючка за дверью.
— Вы знаете, как правильно это делать? — пошутил Фарнезе и кивнул, — сливайте!
Промывая макароны под струей холодной воды, гостья оценила старания хозяина:
— У вас отлично получается творить на кухне!
— Да, — согласился Фарнезе, подливая в сковороду оливковое масло. Шипящие брызги окропили его белую рубашку, и, казалось, напрочь ее испортили. — Я ем только то, что могу сам приготовить. Не люблю, когда пища приготовлена неизвестно из чего и как…
— За что еще мне можно взяться? — спросила Анна, отставив промытые макароны.
Фарнезе, улыбнувшись, изобразил почтительный поклон и широко развел руками, указывая на все пространство кухни:
— Тут все в вашем распоряжении!
Распоряжаться на кухне, пусть и принадлежащей князю Фарнезе, Эллис не хотела. Не вдохновляли ее и его манеры; ел он проворно, как голодный подросток, еду запивал жадными глотками вина и причмокивал от удовольствия. Макаронник!
— А вы, Анна, тоже покинете меня ради Неаполя? — спросил Фарнезе, доедая свою пасту с мясом, обильно политую томатным соусом.