Тем временем приветствия участникам закончились, и рефери объявил первую пару боксёров. Против Льва Сегаловича, шестикратного чемпиона Украины, действующего чемпиона СССР в наилегчайшем весе, выступал Василий Кудрявцев, чемпион Ивановского промышленного округа и чемпион страны 1939 года.
— Сегалович победит с вероятностью девяносто четыре процента, — вдруг сообщил сын Ребрика.
— Миша сам прошёл весь школьный курс математики, теперь занимается с доцентом из университета. Изучает математический анализ и теорию вероятности, — объяснил Ребрик. — Он собрал все данные об участниках этой встречи и посчитал, кто победит.
— Папа, я рассчитал только вероятность, — недовольно покосился на отца Миша.
— Вот-вот, я и говорю, — согласился Ребрик. — Хорошо, что у нас запрещено принимать ставки, а то я бы за тебя, извини за прямоту, переживал.
— Не люблю бокс, — после первого раунда сообщил Ребрик. — И футбол не люблю. Да и вообще, весь этот спорт. Самому бежать, прыгать, забивать голы или драться на ринге, это я понимаю. А наблюдать, как дерутся другие, извините за прямоту, — занятие для чудаков. Помочь мы им своими криками не сможем: кому суждено быть побитым — будет побит. Вон, Миша уже всё посчитал. Девяносто четыре процента, и сушите вёсла.
— Зачем же вы пришли сегодня? — удивилась Феликса. — Сын уговорил?
— Я знаю, зачем пришёл, и сын тут ни при чём. Если бы он остался дома и попросил меня сделать то же самое, я пришёл бы все равно. Потому что все эти чемпионы самые настоящие, ни к одному у меня нет претензий, ни в ком я не сомневаюсь. Все настоящие! Но среди них, извините за прямоту, нет ни одной звезды. Ни единой!..
Прерывая и заглушая Ребрика, зал взревел и загрохотал аплодисментами. Сегалович победил.
— Украина ведёт один — ноль, — бесстрастно констатировал Миша Ребрик. — Впервые в истории встреч между республиками.
Рефери объявил участников следующей пары. Против харьковчанина Барановского боксировал москвич Авдеев.
— С вероятностью шестьдесят семь процентов победит Авдеев, — мрачно спрогнозировал Миша.
— Кого вы называете звездой? — спросила Феликса и тут же отвлеклась, заметив, что Тами уже устала, и если сейчас не уснёт, то начнет ныть. Она уже не понимала, зачем взяла с собой дочку.
— Ивана Максимовича Поддубного, — ответил после паузы Ребрик.
— Но он — легенда…
— Вот, — прервал её Ребрик. — Именно. Легенда. Вы можете быть чемпионом, вы можете быть настоящим мастером, но оставаться малоизвестным персонажем. Звезде нужна легенда. Большая легенда. А для её появления годится не всякая, и, извините за прямоту, не любая ситуация.
— Сегодняшняя встреча — подходящая?
— Не знаю, — пожал плечами директор клуба. — Не знаю. Это я вам скажу, когда всё закончится, когда зрители, когда мы с вами, поднимемся из этих мягких кресел и, поправляя штаны, пойдём к выходу. Нет, даже не так. Если что-то произойдёт, то мне ничего вам говорить не придётся — вы всё поймёте без меня.
— Посмотрите, — заметила вдруг Феликса, — в пустой ложе напротив появились зрители.
— А это, если глаза мне не врут, как троцкисты на допросе, — пробурчал Ребрик, — пришло моё начальство.
— Ваше начальство? — Феликса присмотрелась к высокому, худому, но не стройному, а какому-то изогнутому человеку в двубортном костюме, снимавшему в эту минуту плащ и шляпу. Его сопровождали двое в форме. Разглядеть петлицы в сумраке ложи ей не удалось.
— Нарком внутренних дел УССР Сергиенко с заместителями.
Шестой бой украинская команда проиграла, и это было четвёртое поражение. Николай Штейн, опытный полусредневес, дал молодому Васе Шкоде свободу маневра, возможность атаковать, но в третьем раунде резко прибавил в темпе, перешёл в нападение сам, и Вася едва продержался до конца поединка. Рефери зафиксировал общий счет 4:2, то есть победить в этом матче Украина уже не могла. Оставалось провести два боя. На ринг вызвали Сапливенко и Репнина.
— Сапливенко проиграет с вероятностью шестьдесят процентов.