Ксюха бы точно исправила. Сказала бы: «Есть слово ляг, а не ляжь». Ну, а я не хочу!
- Так и сделаю, - отвечаю со вздохом. Понимая заранее, что в эту ночь мне уже не уснуть.
Глава 10
Понедельник – день тяжёлый, во всех смыслах этого слова. Сегодня мне предстоит сделать то, о чём даже думать не хочется…
Узнаю́ на работе её координаты. Квартиру, где Яна живёт. Яна… Вспоминаю, как принимала её на работу, в салон.
- Я самоучка, но очень старательна, - заявила она.
- А почему именно к нам? – задала я дежурный вопрос.
Яна ответила сразу:
- Ваш салон – самый лучший! Мне так клиентка сказала. Она постоянно стрижётся у вас.
- «Сарафанное радио» - лучше рекламы ещё не придумали, - улыбнулась я.
Это было два года назад. А сколько лет её сыну? Их с Владом сыну…
Господи, ну почему?! Потому, что у нас с ним не вышло? А ведь он хотел мальчика…
Макс. Хорошо, не Макар! Иначе бы сердце порвалось на части.
Квартира пятнадцать, дом семь. Этот адрес теперь я запомню надолго. Домофон не работает. Надо же, мне повезло! Я сумею нагрянуть внезапно.
Поднимаюсь на лифте. Колени дрожат. Словно виновница я, а не он. Не они…
Интересно, а Влад ещё здесь? Его джипа не видно. У двери замираю. Давай же, звони! Закрываю глаза, нажимаю на кнопку. Слышу возглас дверного звонка. И трусливая мысль: «Хоть бы не было дома», возникает в моей голове перед тем, как замок открывается.
На пороге она. В кимоно, словно гейша. Его она тоже встречает в халате? Или совсем без одежд?
- Лена? – глядит удивлённо. А взгляд чуть раскосый, отцовская кровь.
- Привет, - говорю, без улыбки.
Яна на шаг отступает:
- Входи!
Сердце стучит ещё громче, когда я вхожу. Теперь очевидно, что эта квартира – подарок от Влада. Этот загадочный «он», о котором она говорила. Который «не знал» о рождении сына. И есть - мой супруг!
Больше всего мне охота вцепиться ей в волосы, сорвать кимоно, отхлестать по щекам. Но я ведь цивильная женщина? Достоинство – это последнее, что я могу потерять.
- Что-то случилось? – пытается Яна, но я терпеливо молчу.
Пуховик, что висит в коридоре, на вешалке, белого цвета. Тот самый, в котором была. Рядом детские вещи. На курточке Бетмен. И шапка, которую носит Максим. Вспоминаю его на руках у Гордеева, и боль, как разряд, вынуждает меня говорить.
- Ты одна? – обвожу взглядом кухню.
- С Максимкой, он спит, - отзывается Яна, - Кофе будешь?
Она предлагает мне стул, а сама направляется к кофемашине. Если судить о квартире по кухне, то уровень выше того, что способна иметь одинокая мать.
- У нас точно такая же кофемашина, - говорю я.
Обернувшись, она улыбается:
- Правда? Ну, надо же! Скажи, удобная?
Вместо ответа киваю. Смотрю на неё и пытаюсь понять. Да, моложе! Кажется, ей 28? А Владу уже 45. Не сказать, чтобы очень красива. Не сказать, чтобы очень стройна. Неужели, всему виной возраст? Или что-то ещё?
- Я на работу в четверг. Два дня расписаны, уже под завязку. Вот что значит, отвлечься! - болтает она, - Максимка уже не сопливится. В среду веду его в сад.
- Владиславович, очень красивое отчество, - эти слова появляются сами собой.
Вижу, как Янка застыла над чашкой. И острые плечи её под халатом дрожат.
- Или Гордеев не дал ему отчество? Полагаю, фамилию точно не дал, – продолжаю своё наступление.
- Нет, - произносит она еле слышно.
- Конспираторы, блин, - усмехаюсь, - И сколько ему?
- Будет пять, - отзывается Яна. Она до сих пор продолжает стоять, отвернувшись спиной. Так проще! Не видеть её выражения. Раскосых, бесстыжих, потерянных глаз.
- Значит, шесть лет? Или дольше? Сколько длится ваш чёртов роман? – рассуждаю я вслух, - Мне только одно непонятно! Зачем ты пришла в мой салон? Это Влад надоумил?
Она напряжённо молчит, а потом выдаёт:
- Влад не знает об этом.
Это имя, его, как признание! Влад. Я хватаюсь за стол, будто мир покачнулся…
- Чего же ещё Влад не знает? – отпускаю небрежный смешок.
У неё вырывается:
- Он ни при чём! Это я виновата. Я просто хотела родить от любимого. Иметь то, что никто не сумеет отнять.
Голос её, такой громкий в начале, угасает в потоке убийственных слов. Я молчу, поражённая тем, как всё просто. Родить… от любимого?
- А ничего, что любимый женат? – говорю не своим, жёстким тоном, - Ничего, что у Влада семья и две дочери?
- Лен, я…, - пытается Яна. Но я не даю ей сказать.
- Ты хотела родить от него? Ты сама отняла его, дрянь! – ощущаю, как слёзы меняют мой тон, добавляют ничтожности, боли. Потому замолкаю, достаточно резко. Что есть мочи давлю на запястье ногтём…
«Не рыдай! Не при ней! Не сейчас! Не позволь этой шлюхе унизить себя».
Яна трясётся и давит гортанные всхлипы. Не в пример мне, она откровенна в своём проявлении чувств. Или это - попытка разжалобить? Если так, то напрасно.