Если джентльмены, даже с самой лучшей репутацией, вправе делать выбор, почему же это не дозволено девушкам? Она будет целоваться, с кем пожелает, кроме чужих мужей и возлюбленных.
— Ты не хочешь понять меня, Фаррел. Знаю, ты не ревнив, и очень ценю в тебе это качество. Но я не хочу стать замужней матроной с ребенком, когда мне минет девятнадцать. К тому же потом каждый год будет прибавляться по младенцу.
Откровенность Марти смутила Фаррела, хотя его восхищала смелость ее суждений.
— Уверена, многие молодые девушки выходят замуж вовсе не по безумной любви. Просто им хочется, чтобы кто-то заботился о них.
— Ну, молодым девушкам действительно нужен…
— Только не мне. Благодаря наследству мамы я богата. Мне доступно все, а потому я не нуждаюсь в мужчине, который обеспечивал бы меня. Притом я располагаю свободой и временем и хочу насладиться ими.
— Ты невыносима, Марти, однако я надеюсь, что со временем ты изменишь решение. Повзрослев, ты поймешь, как важны муж и семья.
— Ну вот, ты заговорил как мой отец. Он больше всего желает, чтобы я удачно вышла замуж еще до следующего своего дня рождения. — Она встряхнула золотистой головкой. — Наверное, отец боится, что я попаду в какую-нибудь историю.
— Дорогая моя, уверен, твой отец хочет только…
— Он хочет только того, что выгодно для него. Я же предпочитаю делать то, что нравится мне. — Она рассмеялась. — Думаю, мы с ним очень похожи.
— Неужели я не могу убедить тебя отказаться от поездки в Денвер?
— Нет. Лето я проведу там. Но не успеешь оглянуться, как наступит осень, я вернусь в Чикаго, и буду посещать приемы, оперу и кататься по берегу озера.
Фаррел поднес к губам руку Марти и поцеловал ее.
— Надеюсь на это, дорогая. Денвер нецивилизованное место. Там полно грубых поселенцев, картежников, беглых преступников и падших женщин. Говорят, краснокожие до сих пор бродят по горам. Мне страшно…
— А я не боюсь. В Денвере я буду в полной безрпасности.
Теперь Марти улыбалась, вспоминая этот разговор. Предостережения Фаррела лишь усилили ее нетерпеливое желание попасть в Денвер. Восемнадцать лет она провела «в полной безопасности», поэтому теперь мечтала о сильных ощущениях. Без тени страха Марти ждала путешествия в Колорадо, обещавшее ей новые приключения.
По всей просторной спальне стояли полуоткрытые дорожные сундуки и шляпные коробки. Яркие летние костюмы и элегантные бальные платья, предметы женского белья и мягкие туфельки выглядывали из кожаных саквояжей.
Марти блаженно вздохнула, и в ее зеленых глазах вспыхнуло удовольствие. Меньше чем через восемь часов она уже будет в поезде! А еще через неделю вновь увидит отца, с которым не встречалась более шести месяцев и очень скучала по нему. Марти понимала, что отец испытывает те же чувства, иначе никогда не позволил бы ей приехать в Колорадо. Впервые он разрешил дочери посетить его в полевых условиях.
Марти взяла гребень с золотой ручкой и начала расчесывать свои длинные белокурые волосы, мечтая о Денвере. Она представляла себе его диким городком, расположенным среди величественных гор, местом, где перестрелки все еще нарушают покой, а по улицам ходят энергичные мужчины, нищие и свирепые индейцы.
Хоть бы поскорее попасть в те края!
— Не нравится мне это, Марти. Совсем не нравится, — проговорил растерянный Фаррел.
Была уже полночь.
Под коней праздничного вечера оживленные гости расселись по коляскам и экипажам и проводили Марти до чикагского железнодорожного вокзала. Теперь виновница торжества стояла перед личным вагоном «Калифорнийское золото» — отцовским подарком, который тот преподнес ей прошлым августом на восемнадцатилетие.
— Ну, не будь таким мрачным, Фаррел. Всего-то на три месяца.
— Всего? — Ему это казалось вечностью. — Возвращайся скорее и отпразднуй свое девятнадцатилетие в Чикаго.
— Все по местам, — провозгласил круглолицый негр. Паровозный гудок издал громкий протяжный звук, пар вырвался из котлов могучей машины.
— Пора! — Марти помахала друзьям. — Увидимся осенью. Благодарю вас всех за чудесную вечеринку.
Поднявшись на ступеньку и увидев, каким несчастным выглядит Фаррел, Марти нагнулась и поцеловала его в щеку.
— Я буду писать.
— Нет, не будешь. — Он слишком хорошо знал ее. Марти улыбнулась и попыталась возразить, но Фаррел внезапно подхватил ее со ступеньки и, прижав к себе, пылко и нежно поцеловал. Оторвавшись, наконец, от ее уст, он смущенно пробормотал:
— Теперь ты не позабудешь меня.
Поезд тронулся. Марти, подобрав юбки, стремительно взбежала по ступенькам в вагон. Через несколько секунд она уже удалялась от вокзала, а Фаррел, красный и взволнованный, бежал по перрону вслед за поездом. Марти с облегчением вздохнула, когда поезд набрал скорость. Молодой человек остановился, но продолжал окликать Марти, а она, стоя в открытых дверях вагона, махала ему платочком.