На удивление сильной рукой он взял ее под локоть и провел к своей автомашине.
В тот же вечер на огорошенных телезрителей хлынул поток новостей. Вечерние информационные программы показывали нескончаемый репортаж об арестованных полицией враче и медсестре, промышлявших продажей новорожденных младенцев (всех их удалось найти) бездетным богачам, а также интервью с заплаканными родителями. На телеэкранах то и дело мелькали кадры, где врача-преступника в наручниках вели от полицейской машины к зданию тюрьмы, и он ладонями закрывал лицо от телекамер.
Пинки запретил ей работать в этот день, и от того, что она не принимает участия в общей журналистской суете, Кари чувствовала себя обделенной. Когда адвокат привез ее в редакцию, толстяк сразу же начал кудахтать И махать руками, не позволив ей даже разобрать почту, скопившуюся на столе.
– Домой! – кричал он. – Домой и – отдыхай. Мы с Бонни придем к тебе после работы. А сейчас убирайся отсюда. Я слишком занят. Эй, вы, кто-нибудь поехал, чтобы взять интервью у этих Хас… Хус… Черт, как их там! Ну оторвет тут хоть кто-нибудь свой зад от стула?
Вечером они действительно заехали к ней, и пока Бонни готовила свой любимый салат, Пинки успел выхлебать целых два бокала виски. Впрочем, как только тарелки были пусты, гости отправились восвояси.
Перед Кари маячил долгий и пустой вечер. Днем она уже успела прилечь, и поэтому спать совершенно не хотелось. Желания читать не было, по телевизору не показывали ничего интересного и – никого, с кем можно перекинуться хоть словом. Оставалось считать часы.
Почему не звонит Хантер? Ясно, у него сегодня много хлопот, но уж пять минут он вполне мог найти – просто чтобы поднять трубку, набрать номер и спросить ее о самочувствии, настроении… Да о чем угодно!
Ближе к полуночи она по-прежнему продолжала терзаться этими мыслями, как вдруг раздался звонок в дверь. Через несколько секунд Кари уже была у двери. Глянув в «глазок», она увидела ЕГО и облегченно вздохнула.
– Можно? – спросил Хантер и, не дожидаясь приглашения, прошел мимо нее прямо к бару, налил себе скотча и неразбавленным опрокинул одним махом.
Он выглядел измученным. Когда он вошел в дверь, то держал плащ и пиджак через плечо на согнутом указательном пальце, а проходя через гостиную, небрежно бросил их на диван. Рубашка его была мятой и влажной от пота, узел галстука – ослаблен. Щеки Хантера, на которых уже успела отрасти щетина, запали, а вокруг глаз от усталости лежали синие круги. Сейчас очки вовсе не придавали ему презентабельный вид, а, наоборот, они как-то неуклюже сидели на переносице. Было заметно, что если в течение дня он чем-то и причесывался, то только пятерней. Однако, глядя на него влюбленными глазами, Кари думала, что никогда еще он не был так хорош.
Она по-прежнему стояла посередине комнаты. Хантер перевел на нее усталый взгляд, и на его губах появилось подобие улыбки. Ее блузка была заляпана краской, на колене джинсов красовалась дыра, а прическа представляла собой спутанную гриву светлых вьющихся волос. Она выглядела хрупкой, домашней и необыкновенно сексуальной.
– Никаких нежелательных последствий после прошедшей ночи?
– Шею ломит.
Хантер вспомнил, как обнимал ее за шею, прижимая голову к своей груди, и снова улыбнулся.
– Больше ничего?
– Нет. – Ее глаза беспокойно метались по комнате. По какой-то непонятной для самой себя причине она ужасно нервничала. – Ты видел выпуски теленовостей?
– Да.
– А репортаж про меня смотрел?
– Да.
– И слышал, что я о тебе говорила?
– Да.
Его подчеркнутое равнодушие пробудило в ней гнев. Уперев кулаки в бока, Кари возмущенно воскликнула:
– Тогда скажи, черт побери, хоть что-нибудь!
Он очень медленно подошел и в течение нескольких нескончаемых секунд смотрел ей в лицо. Затем рука его обняла ее за шею, он притянул ее голову к себе и отыскал губами ее рот. Кари неуверенно подняла руки к плечам Хантера, а когда его язык стал ласкать ее небо, принялась нежно ворошить его волосы. Хантер обнял ее за талию и притянул к себе.
– Ты – удивительная женщина.
– Просто я люблю тебя.
– Я знаю. И ты фактически объявила об этом всему свету. Господи, когда я увидел это по телевизору, я… – Он снова прильнул губами к ее рту.
Когда наконец они немного отстранились друг от друга, Кари прошептала:
– Я готова убить тебя, Хантер Макки! Где ты пропадал целый день? Почему не звонил? Я тут чуть с ума не сошла.
Руки мужчины блуждали по ее телу. Чередуя слова с поцелуями, он стал объяснять:
– Подо мной сегодня словно преисподняя разверзлась. Когда утром в мой кабинет вошли Бертон и миссис Пламмер, я…
– Да, вот так… – прошептала она, слегка кусая его за мочку уха.
– …Я отправил их к Гаррису. Я знал, что через считанные минуты тебя выпустят, но, честное слово, у меня не было ни секунды, чтобы найти тебя и поздравить с вызволением из плена.
– Я тебя прощаю, – прошептала она и принялась расстегивать пуговицы на рубашке Хантера. Сброшенный нетерпеливыми руками Кари, его галстук уже валялся на полу у их ног. Она потянулась к его очкам.
– Нет, оставь их на месте.
– Чтобы ты ничего не пропустил? – со смехом спросила она. – Что же было дальше?
– Я отправился в госпиталь и припер к стенке медсестру, которая была под подозрением. Она… О господи, Кари, сколько же времени прошло с тех пор, когда мы в последний раз занимались любовью? Я не могу…
– Рассказывай о медсестре.
– О какой медсестре? Ах да… Она сломалась и заговорила. После этого я отослал ее с полицейским, чтобы она дала полные показания, а сам принялся за доктора. – Блузка Кари упала на пол. Его руки легли на ее груди. – Короче, очень хлопотный день выдался.
Язык Хантера мягко раздвинул ее губы. Кари крепче прижалась к Хантеру. Одно всепоглощающее желание владело ими.
– Продолжай… Ах, Хантер… – Под его настойчивыми пальцами соски ее набухли, словно два бутона. – Расскажи мне все до конца. – Голос Кари предательски дрожал.
– Потом я связался с родителями похищенных младенцев и сообщил им, что их дети в настоящее время изымаются у незаконных усыновителей в тех городах, которые назвала мне медсестра. Я надеюсь, завтра они будут возвращены родителям.
– Ты – настоящий герой. – С этими словами Кари вытянула рубашку из его брюк.
– Вот и сказке конец. – Его губы нетерпеливо потянулись к ее соску. – Хватит болтать. Я тебя хочу.
– Подожди, еще одно, – проговорила она, лаская колечки волос на его животе. – Пинки и Бонни женятся.
– Я счастлив за них, – лаконично отреагировал Хантер, расстегивая «молнию» на ее джинсах.
– Он зол на тебя как черт, – за то, что ты позволил отправить меня в тюрьму. – Тем временем руки Кари пытались справиться с пряжкой его брючного ремня.
– Я бы тоже по головке его не погладил.
– Почему? – промурлыкала она, уткнувшись ему в шею. Его умелые пальцы знали, где погладить, а где надавить, чтобы она начала таять окончательно.
– Потому, что он не смог оградить тебя от неприятностей. О господи… – с придыханием выговорил Хантер. Пальцы Кари тоже знали свое дело. Уже более неуверенным голосом он продолжал: – Я хочу, чтобы с сегодняшнего дня он поручал тебе только самые простенькие сюжеты.
– О-о… – прошептала женщина, ощутив, как его ладони скользнули в ее джинсы и уже снимают их. Джинсы съехали на пол, и она переступила через них. – Почему?
– Потому что мы с тобой женимся, а после этого я больше не смогу сажать тебя в тюрьму. Даже на одну ночь.
Хантер подхватил ее за ягодицы, поднял и усадил себе на бедра. Кари с готовностью обвила ногами его талию и застонала от удовольствия. Но последнее слово, правда, сказанное едва слышно обессиленным голосом, все же осталось за ней:
– Деспот…