Один из социал-соглашателей того времени Конрад Гениш дает объяснение этой установке Эберта на сотрудничество с рейхсвером. «Для того, чтобы понять эту скорей направо, чем налево отклоняющуюся линию Эберта, нужно знать, что наш товарищ в душе очень сильно страдал под впечатлением страшных событий первых месяцев революции, во время которых германская республика в обороне против наступления слева должна была искать защиты у своих смертельных врагов справа. Эберт помнил о тех неделях, когда совершенно логическим последствием было возвращение военной касте и высшей бюрократии только что низверженного полуабсолютистского государства огромной части ее старой власти. Последствием всех этих переживаний Эберта было то, что он всегда совершенно инстинктивно больше видел врага на левой стороне, чем на правой. Его преданность (буржуазной) республике побуждала его делать все, что было в его силах, для того, чтобы мешать возрождению левого радикализма в рядах германского рабочего класса». Очень ценно показание социал-фашиста Гениша, что Эберт понимал неизбежность при такой предательской политике перехода к военной касте и высшей бюрократии огромной части той власти, которую они имели при полуабсолютистском правительстве вильгельмовского времени. От эбертианства до правительства Папен-Шлейхера, а затем к фашистской диктатуре шла одна прямая и логическая линия.
1922 год. Переходит по всему фронту в наступление на рабочий класс германский монополистический капитал, не имевший до сих пор по разным причинам возможности ликвидировать целиком социальные завоевания рабочего класса и наступать слишком открыто на зарплату рабочих и жизненный уровень широких масс. До этого времени германская буржуазия правила руками социал-демократии. Но наступает новый период, когда орудием инфляции германский монополистический капитал бешеными темпами ускоряет процесс концентрации и рационализации, освобождается за счет широких масс от задолженности, открыто наступает на заработную плату рабочих. Этот поход на рабочий класс и широкие массы не должен, по мысли правящих классов, осуществляться руками социал-демократов, которые растеряли бы свое влияние в рабочих массах и утратили бы свои функциональные качества как буржуазные агенты в рядах самого рабочего класса. Социал-демократический президент Эберт свергает «левое» правительство Вирта, последнее правительство веймарской коалиции, и образует, при помощи перешедшего затем по наследству к Гинденбургу статс-секретаря Майсснера, первое внепарламентское, «президентское» правительство Германий во главе с Куно. Появление Куно во главе правительства было в 1922 г. такой же сенсацией, как в 1932 появление фон Папена. Но, как и в 1932 г., центр тяжести нового правительства лежал не в неизвестной политическому миру фигуре директора пароходного общества «Гамбург — Америка». Правительство Куно было первым правительством республики, в которое вошли представители старорежимного служилого сословия, бюрократы и выходцы из того феодального класса, который в капповские дни сделал первую по пытку овладеть политическим и административным аппаратом республики. На этот раз Фридрих Эберт не бежит от пришедших при его собственной поддержке к власти капповцев в Дрезден и Штуттгарт. «Нашептывателем правительства позади трона» становится Гельферих, тогдашний вождь национальной партии. Правительство Куно является, таким образом, историческим прологом к правительству фон Папена-Шлейхера. Помимо ударных заданий в области внутренней политики (уничтожение социального законодательства, резкое понижение зарплаты рабочих, очищение политико-административного аппарата от «левых» элементов) у Куно есть еще и внешнеполитическое задание: это правительство должно сделать попытку договориться с Францией, договориться с буржуазией Антанты относительно полюбовного репарационного дележа продукта тру да германского рабочего класса и лишений широких народных масс Германии.
Правительство Куно, являвшееся личным и патентованным изобретением Фридриха Эберта, потерпело, как известно, на всех фронтах неудачу. В области внешнеполитической оно не смогло выполнить своего задания: вместо соглашения с Францией дело дошло до вторжения оккупационных войск в Рурскую область и до провозглашения Германией так называемого «пассивного сопротивления». В области внутренней оказалось, что рейхсверовские генералы и сам Эберт, считавший возможным на этот раз легальное осуществление того, что нелегально пытались осуществить Капп и Эргардт в марте 1920 г., повторили ошибку капповцев и неверно оценили силы рабочего класса: германский рабочий класс опять оказал сопротивление выступлению монополистического капитала. Опять стал вопрос о переходе революционного движения в наступление. Пришлось пустить в ход для сломления этого сопротивления испытанные два средства, т. е. социал-демократию и рейхсвер.