Забудем ли мы их? Они нам занесли
Таланты всех людей, пороки всей земли.
Грек - это все: он ритор, врач, обманщик,
Ученый и авгур, фигляр, поэт и банщик.
За деньги он готов идти на чудеса,
Скажите: «Полезай сейчас на небеса!»
Голодный, жадный грек лишь из-за корки хлеба,
Не долго думая, полезет и на небо!
Прислушайтесь к словам афинского льстеца:
Он превозносит ум ничтожного глупца,
Клянется в красоте богатого урода
И чахлым старикам у гробового входа,
Влачащим жизнь свою усталую едва,
С обидной наглостью бросает он слова:
«О, вы сильны еще! В вас вижу силы те я!
Сильны, как Геркулес, стеревший в прах Антея!»
Смотрите, наконец, как грек меняет вид:
Он собственный свой пол, природу исказит
И станет пред толпой то греческой Фаидой,
То обнаженною красавицей Доридой.
И грудью выпуклой, открытой напоказ,
И телом женщины обманет каждый глаз.
Но не Стратокл один владеет тем талантом,
Последний самый грек рожден комедиантом!
Смеяться начал ты - тем смехом заражен,
Схватившись за живот, уже хохочет он.
Ты плачешь - плачет он и корчится от муки!
Ты подошел к огню, от стужи грея руки,
Он, завернувшись в плащ, зуб на зуб не сведет.
Ты скажешь: «Жарко мне!» - грек отирает пот
И рукоплещет он, сгибаясь от поклона,
При каждой мерзости надутого патрона.
Зато, когда порой проснется в греке страсть,
Он с гнусной жадностью, как зверь, спешит напасть
На честь любой семьи - раба или вельможи,
Готовый осквернить супружеское ложе.
От грека не спасешь - отбрось надежду прочь -
Ни мать свою тогда, ни девственницу дочь!
И даже бабушку беззубую собрата
Он жертвой изберет постыдного разврата!»
Веками положение римской женщины оставалось неизменным: «Предки наши признали нужным, чтобы женщины, хотя они были и в зрелом возрасте, вследствие присущего им легкомыслия, находились под опекой, за исключением только дев-весталок, которых признали нужным оставить свободными. Так было предусмотрено законом XII таблиц» (Гай «Институции»). Изменения шли в рамках ослабления отцовской власти, эмансипации женщин и замены брака с мужней властью на брак без мужней власти.
Когда-то Марк Катон Старший заметил: «Везде мужи управляют женами, а мы, которые управляем всеми мужами, находимся под управлением наших жен". Безусловно, Катон, в свойственной ему манере, сгустил краски и его высказывание больше подходит не к Риму, а к современному западному обществу. Тем не менее, изменения в плане взаимоотношения полов были столь значительны, что английская исследовательница Рэй Тэннэхилл в книге «Секс в истории» пишет о Риме начала империи: «Римлянки и римляне испытывали одинаковые сложности в совместной жизни. Эмансипированные женщины Древнего Рима имели много общего с самым ожесточенным типом современной феминистки: властный ум, повелительные манеры и откровенное презрение к компромиссам.
Однако мужья были столь же несносны: они отличались исключительным эгоизмом, разборчивостью, склонностью к морализованию и недостатком воображения. В результате, жены и мужья были не более совместимы, чем где-либо, но, поскольку в Риме было больше целеустремленных женщин, чем в других странах древнего мира, голос их личных обид был слышнее». Справедливо! Хотя насчет недостатка воображения у римских мужчин я бы поспорил!
Равноправный брак sine manu, выросший из сожительства, вытесняет брак с мужней властью cum manu и сам, в свою очередь, вытесняется простым сожительством. Напомню, что в браке sine manu инициатором развода могла быть любая сторона. По этому поводу феминист Ленин писал: «На деле свобода развода означает не «распад» семейных связей, а, напротив, укрепление их на единственно возможных и устойчивых в цивилизованном обществе демократических основаниях». (Полн. Собр. Соч., т.25, стр.286)
Интересно, что результаты были прямо противоположны! Раньше жены не могли развестись со своими мужьями ни на каких основаниях. Теперь они могли дать мужу развод практически без оснований, что они и делали с большим энтузиазмом и возрастающей частотой.