Ответить на этот вопрос должна была организованная Астрономическим советом Академии наук СССР специальная рабочая группа, которой поручили выполнить необходимые исследования вулканической лавы, шлаков, пеплов на месте их образования и залегания… Предстояло сравнить ландшафты земных вулканических областей с тем, что мы видим на Луне.
Дождливый климат Камчатки очень мешал работе. Дело в том, что отражательная способность любого материала в сухом и в мокром виде различна. Естественно, что для сопоставления с безводной Луной, где грунт всегда совершенно сух, годятся только данные, полученные при сухой погоде. Кроме того, сама методика- измерений требует безоблачного неба и солнечного освещения. Количество же ясных дней было не столь велико. И все-таки нам удалось собрать обширный материал…»
В заключение профессор В. В. Шаронов пишет: «Успех нашей экспедиции в значительной мере был определен вниманием и помощью вулканологов…»
Как видите, поле деятельности вулканологов расширяется, вернее, поднимается, уходит в космос, к Луне, а там и к Марсу, к Венере…
Третье дополнение — если хотите, лирическое.
Приехал из командировки мой товарищ по редакции. Вернулся с Камчатки. Ходит восторженный по коридору, веет от него морскими ветрами, дымом вулканов, и мне ужасно завидно.
— Штурмовали, — говорит, — Мутновский. На вертолете поднялись. Там после недавнего извержения кратер углубился: метров на сто. Сделали замеры, набрали пепла для анализов… Да, тебе привет от Огородова.
— От Коли?
— От Николая Васильевича Огородова, начальника нашей группы. Он курирует Мутновский.
Ну конечно, от Николая Васильевича. Он давно не школьник и даже не студент. Вершина, на которую он с таким трудом взбирался — Ленинские горы, университет, — позади. Он геолог. Специальность у него — динамическая геология. Замечательно это звучит: не отстоявшаяся, не застывшая, не мертвая, а динамическая геология. Вся — движение, кипение, взрыв! Это как раз по характеру Огородова… Я был рад привету от него.
А потом в газетах мелькнуло коротенькое сообщение: началось интенсивное извержение Ключевской солки, активизировались и другие камчатские вулканы — Карымский, Горелый, Мутновский.
За этой скупой информацией вижу взрывы в кратере, взлетающие вулканические бомбы, высокую негаснущую свечу над вулканом, пепел, который устилает все вокруг.
Вижу Николая Огородова с ледорубом в руке, с колбами для сбора газов. Уверен, он сейчас в самом пекле, на вершине Мутновского вулкана, у самого его кратера…
Как мы ловили селедку
Мы ловили ее с высоты 600 метров. Но это было не в горах. Сельдь в озерах и реках не водится. Она рыба морская, океанская. Вот мы ее в океане — нет, над океаном — и ловили. Охотились, гонялись за ней на самолете…
Камчатка на карте кому как покажется. Один ученый сравнил ее с кремневым наконечником копья. В другой книге я прочел, что Камчатский полуостров как сама стрела над океаном. А мне Камчатка напоминает гигантскую, изогнувшую спину рыбину, которая вот-вот взмахнет плавниками и оторвется от материка. Но он очень давно 1И очень крепко держит ее.
«Камчатка-«рыба» не одинока на карте. Все ее побережье утыкано точками, около которых плавают крошечные рыбешки. Точка с рыбкой — рыбокомбинат. Сюда привозят улов с моря, здесь добычу замораживают, засаливают, превращают в консервы. На один из таких камчатских комбинатов, на Озерновский, близ Паужетки, мы попали в самый разгар сельдяной путины.
Путина! Это все равно что осенний сбор урожая. И так же, как сутками не спят на уборке хлеба трактористы, комбайнеры, не дремлют на путине и рыбаки. Сельдь идет стадами, косяками. У причалов комбината толкутся суденышки. Рыбаки спешат сдать улов, чтобы снова идти в море. Беспрерывно движутся конвейерные ленты, которые разносят по разделочным цехам тысячи и тысячи селедок. Еще живые, мокрые, они подпрыгивают на ленте, бьют хвостами, хотят соскользнуть. Но судьба их уже решена. Всем им — в громадные цементные чаны со льдом. Там их уложат ряд за рядом, пересыплют солью.
Я стоял около такого чана и разговаривал с мастером засолки, маленькой, худенькой совсем еще молодой женщиной. Но мне сказали, что лучше Баженовой никто на комбинате не солит селедку. А это — умение! У каждого сорта свои точные дозы, строгий срок выдержки, определенные температуры. Я отведал селедочки из посоленных Татьяной Тимофеевной. Должен вам сказать — объедение!
Баженова вернулась третьего дня из отпуска. Ездила на родину, в Тобольск. Гостила у деда, старого рыбака, — всю жизнь промышлявшего на Иртыше и Тоболе. Он любит припомнить былые свои удачи на реке. Хвастался внучке: «Я однажды целую лодку форели приволок. Ты хоть раз видела столько рыбы»? Татьяна Тимофеевна стоит у чана, и ей забавно вспоминать слова деда. Сегодня смена еще не кончилась, а конвейер подал уже 190 тонн сельди. Сколько это дедовских лодок? Не одна тысяча. Вот что такое путина!
Но и на путине можно ловить рыбу по-разному. Можно протянуть от берега стальной трос на якорях и подвесить к нему сеть. Сеть с ловушками, которые похожи на чернильницы-непроливашки. Внутрь — милости просим! А обратно — стоп! Неплохая штука этот ставной невод. Может подцепить целый косяк. Но при условии, если рыба пройдет близ берега. Самый длинный невод тянется на два километра. Чуть подальше косяк уже в безопасности. Плывите к нам, милые селедочки! Мы ждем вас, чтобы поймать… А селедка не желает. Она где-то далеко в море.
Да только ли селедка! Треску, окуня, палтуса, камбалу тоже что-то не очень тянет к берегу. В Беринговом и Охотском морях полно, конечно, рыбы. В одном Беринговом до 270 видов. Это говорят ученые, исследовавшие двухсотметровый слой. А глубже? Там тоже, по всем данным, неплохая населенность. Рыбы, словом, много, но воды еще больше, океан огромен, и если хочешь настоящего улова — ищи, не держись бережка, будь активен. Все чаще и чаще уходят камчатские рыбаки подальше от берегов, находят все новые и новые промысловые районы в Олюторском, Аляскинском, Бристольском заливах, в открытом океане. Теперь почти не ищут в одиночку. В море отправляются отряды траулеров, которых ведет «матка», плавучая база. А самая большая «матка», хотя и не плавучая, — это Петропавловск. Он становится базой экспедиционного лова на востоке страны.
Поиск — дело хлопотное. Попробуй разыщи сельдяной косяк! Ночью можно на него набрести: рыба светится в воде, фосфоресцирует. А днем? Днем уходит на глубину, не увидишь. Правда, мне говорили про капитана рыболовного сейнера Бутина, который и днем с успехом ищет рыбу. У него, шутят, особый нюх на сельдяные косяки. Но таких, как Бутин, — один Бутин! Ну, может, еще два-три. А большинство не видит днем рыбы.
Но есть способ ловить сельдь при солнечном свете так же, как при лунном. Самолет! Пусть селедка днем прячется на глубине. Все равно от самолета ей трудно скрыться. С высоты море глубоко просматривается. Вот с воздуха и искать!
Мы узнали, что с аэродрома недалеко от Озерновского комбината должна взлететь «Рыба». Так называют здесь поисковый самолет. Мы — к летчикам, уговорили взять в разведку. И вот летим на поиск жирующей сельди.
Я не ошибся, назвав ее так. Жирной она будет названа позже — в магазине. А пока — жирующая, набирающая жир. Исхудала, отметав икру, и пошла откармливаться. Гуляет в морских полях, в планктоне, жадно поедая водоросли и всякую мелкую плавающую шушеру. Жиреет час от часу. Вот тут ее и бери. Хороша, нежна, даже светится от жира. А чуть присолить — чудо! Недаром воспета в «Книге о вкусной и здоровой пище», этом катехизисе домашних хозяек. Особенно славится жупановская селедка, нареченная так по мысу, близ которого была когда-то впервые обнаружена. Представляете, треть ее веса — жир! Но что-то давно не показывалась у камчатских берегов. Рыбаки, наверно, отпугнули.
А вчера вдруг пришла радиограмма с моря: замечена жупановка. Подходила к Трем Братьям в Авачинской бухте, чуть не к самому холодильнику на берегу. Похоже, что в сети просится. Весть об этом быстро разнеслась по столице Камчатки. Петропавловск, как говорят, рыбой держится и рыбой живет. Здесь про селедку, про чавычу, про кету вы услышите всюду: в парикмахерской, в булочной, на почте, в аптеке. И, конечно же, весть о появлении редкостной сельди взбудоражила город. Но в прибрежных неводах жупановки не оказалось. Видно, не горела она все-таки желанием попадаться рыбакам. Решено было выслать на ее поиск самолеты.