— Привет, дочка. Почему не предупредила? Разве так делается?
— А потому что сюрприз, — увиливает Женя, широко улыбаясь. — Идёмте в дом, я вам кое-что привезла!
Луна освещает всё вокруг своим серебряным светом. Звёзды перемигиваются друг с другом, притягивая к себе внимание Жени. Она рассматривает небо, складывает скопления в причудливые рисунки и узоры, придумывает истории возникновения того или иного созвездия.
Наталья Леонидовна выходит к дочери с подносом. Две широкие чашки с какао, запах которого Женя чувствует уже из беседки. На двух маленьких блюдцах разложены конфеты, печенья, испечённые Натальей Леонидовной собственноручно, для Жени. Женщина ставит поднос на деревянный столик и садится напротив, тоже поднимает взгляд к небу. Она хранит молчание, ожидает. Она знает, что дочь что-то тревожит. Возможно, всё дело в природной чуткости, возможно в таинственной связи матери с ребёнком, но Наталья Леонидовна всегда могла понять, если с её дочерью что-то не так или наоборот. Но ещё она знала и характер Жени — сама расскажет, когда придёт время. А время пришло, это чувствовали они обе.
Грея руки о горячую поверхность чашки, Женя смотрит на пар, поднимающийся от какао. В голове вновь звучит голос Арсения, убеждающий, что её родители обо всём знают. «Поговори с матерью», Арсений уступает место Алексею, который словно вторит первому, тоже направляя девушку к родителям.
Женя вздыхает, привлекая к себе внимание Натальи Леонидовны.
— Мам, а кто такой Арсений?
Женщина растерянно смотрит на дочь, пытаясь понять суть вопроса, а заодно и всей проблемы, которая явно и является причиной внезапного приезда.
— Какой Арсений? — Она переспрашивает, мысленно перебирая всех своих знакомых, а заодно пытаясь вспомнить всех, о ком рассказывала ей Женя. И если об Алексее Наталья Леонидовна помнит прекрасно, то ни о каком Арсении ничего не знает. Или…
— Который мой будущий муж.
Наталья Леонидовна бледнеет, а длинные пальцы с одним единственным украшением в виде обручального кольца крепче сжимают кружку.
— Звонила Люба. Сказала, что завтра приедут, маму привезут, — на пороге стоит Максим Валерьевич, с мобильным телефоном в руках. — А чего это вы такие странные?
4.2
Лёша оставляет машину в гараже. Он понимает, что его встреча с Кальяном — не светский раут, на котором они, чинно побеседовав, разойдутся по домам, не приняв на душу и грамма спиртного. Разумеется, нет.
<<Оазис>> — это самый настоящий оазис для вымотанных, уставших и обременённых всем, чем только можно жителей этого города. Место, где можно потанцевать, послушать Их модную музыку, расслабленно продавливая мягкие диваны. Место, где можно поддаться собственному безумию, позволив ему охватить любого желающего своим неоновым огнём, который всегда добирается по тонким капиллярам до самого сердца. Качественный алкоголь или что-то иное, уносящие каждого в самый эпицентр его собственного внутреннего оазиса, оставляя у барной стойки или на танцполе лишь свои аватары, которые неизменно вторят своими телами грохочущей музыке. И даже отдельно выделенные вип-комнаты, для ценителей уединения.
Лёша не раз бывал там раньше. И каждая из подобных ночей заканчивалась для него похмельем и сном на протяжении долгого следующего дня.
В Алексее борются два совершенно разных человека, ни один из которых никак не может одержать, наконец, победу. Решительность, подвижность, любовь к жизни одной его части постоянно вступает в конфликт с мягкостью, инфантильностью и даже наивностью. Потому постоянное ощущение холодной войны, пропитавшее собой воздух в доме Наумовых ещё несколько лет назад, кажется, никогда не сойдёт на нет. Сколь бы логичными не были доводы, которыми оперирует Наумов старший, подростковый максимализм Лёши глушит всю логику на корню. А он — этот самый максимализм — стихать и уступать место разуму не собирается, как утверждает отец Лёши.
И всё-таки сейчас, ступая на земли оазиса, Наумов младший полон решимости разрушить до основания очередную стену, возникшую между ним и Женей. И имя ей Арсений. Конечно, было бы лучше, будь у него больше информации. Тогда и начинал бы он совершенно с другого. Но владея ровно тем, что у него есть, единственное, что он может — это искать средства, которыми сможет свою Женю выкупить для себя.