Ты, вероятно, догадываешься, какая мне предназначалась роль. Твоя бабушка убедила меня, что Франческа не хочет ребенка, иначе я бы ни за что не прервал ее беременность. Потом я все понял, но было уже поздно: леди Розмари своего добилась — ваш брак распался.
После смерти Лавинии мне много раз хотелось открыть тебе правду, но я понимал, что это уже ничего не изменит. Когда же на днях твоя бабушка сообщила мне, что вы снова вместе, я решил, что мне представляется шанс.
Излишне говорить, что твоя бабушка ничего не знает ни про это письмо, ни про мое подкрепленное присягой заявление, которое я отдал на хранение Райту и Пилу. Оно ваше, распоряжайтесь им по своему усмотрению. После кончины Лавинии мне нечего терять. И последнее. Я понимаю, что требую слишком многого, и тем не менее: простите меня. Как бы вы ни использовали мое заявление, ваше прощение будет означать для меня больше, чем что-либо другое.
Закончив читать, Франческа тяжело вздохнула; Уилл повернулся к ней. Его взгляд был мрачным и напряженным; Франческе нетрудно было догадаться, какое впечатление произвело на него признание старого доктора.
— Прочла? — безо всякого выражения произнес он, и Франческу испугало отсутствие каких бы то ни было чувств на его лице.
— Да, — подтвердила она. И, неуверенно улыбнувшись, добавила: — Наконец-то я оправдана!
— Оправдана? Ты это так расцениваешь? Боже… не могу поверить, что она на такое способна!
— Видишь ли… — Франческа опустила голову, не желая показывать, что у нее на этот счет нет сомнений, — вероятно, у бабушки были на то свои причины. Или она считала, что они есть.
— Я никогда ей этого не прощу. Никогда!
— Ты должен простить.
— С какой стати? Только потому, что старина Росситер признался? Да это же бабушка его заставила, она сыграла на его чувствах к любимой жене, чтобы обделать свои делишки.
— Знаю. — Франческа не смогла сдержать вздох.
— Ну и как ты намерена поступить? Тебе — для защиты твоих интересов — тоже следует нанять адвоката. Если Райт и Пил…
— Уилл! — Франческа рискнула наконец приблизиться к мужу и робко положила руку на его рукав. — Я ничего не собираюсь делать. Какой в этом смысл? Задним числом уже ничего не изменишь.
— А доказать свою невиновность ты разве не хочешь? — Уилл на секунду накрыл руку Франчески своей, но быстро ее отдернул, словно это причинило ему боль. — Я бы на твоем месте потребовал возмездия. Боже, не будь я таким ослом, я бы потребовал его и для себя.
Франческа вернула его руку на прежнее место.
— Я в этом не нуждаюсь, — мягко, но решительно сказала она. — Ты действительно не верил, что твоя бабушка меня ненавидит, но я-то никогда не сомневалась. Мы с ней откровенно поговорили в тот день, когда ты уехал в Йорк. Хоть она и не признается, но ей всегда было известно: я знаю, что она меня оболгала. Но мы обе полагали, что ты мне никогда не поверишь. А вышло наоборот — и мне больше ничего не надо. Мы не нуждаемся в признании старика для доказательства, что любим друг друга.
— Но ты не сказала, можешь ли меня простить! После того как я причинил тебе столько горя…
Франческа обвила его шею руками.
— Дорогой, я давным-давно тебя простила! Только не верила, что сумею уговорить взять меня обратно.
Руки Уилла сомкнулись на спине у Франчески, на лице с необыкновенной силой отразились чувства, в отсутствии которых она минуту назад его заподозрила.
— О Боже! — воскликнул он, уткнувшись лицом в ее шею. — Я был уверен, что признание Арчи восстановит соединявший нас мост.
— Чепуха! Нас и без того слишком многое связывает.
Смеркалось, когда из Малберри-Корт пришло неожиданное известие. Леди Розмари разбил паралич, и ее отправили в больницу.
— Это случилось сразу после отъезда доктора Росситера, — плача, рассказывала Уиллу миссис Бакстер. — Я тут же вызвала «скорую». Леди Розмари в больнице Святой Маргариты. Вы, наверное, захотите туда поехать.
— Надо ехать, — сказала Франческа, когда Уилл сообщил ей эту новость. — Ты никогда себе не простишь, если не сделаешь этого. В конце концов, она твоя бабушка.
Уилл вернулся около полуночи. Он был мрачнее тучи, но, увидев Франческу, улыбнулся. Прижав ее к себе, он сообщил, что час назад леди Розмари скончалась. Перед смертью она призналась, какова была ее роль в их разрыве.
Они оба, хоть ни словом об этом не обмолвились, подозревали, что в случившейся с бабушкой беде частично виноват Арчи Росситер. Вероятно, он все ей рассказал, и выдержать такое оказалось леди Розмари не под силу. Как-никак она была уже очень стара и прожила долгую жизнь. По многим причинам это едва ли не лучший способ закончить свои дни.