Первое слово, сказанное с Креста, пробуждает в нашем сознании понимание, прежде всего, того факта, что Иисус просил Своего Отца простить людей, которые распяли Его; значит Он явно не 215] считал Свою смерть на Кресте искупающей чужие грехи. Не было никакого отпущения грехов через пролитие крови; но была необходимость просить у Бога прощения за совершенный грех. В этом слове на первый план выдвигаются два факта: Отцовство Бога и то, что неведение, приводя к неправильным действиям, не создает вины человека и поэтому не карается. Грех и невежество часто считаются синонимами, но грех признается таковым теми, кто знает и не является невежественным. Где есть невежество, там нет греха. Этим словом Христос говорит нам с Креста две вещи:
1. Что Бог – наш Отец и что мы приближаемся к Нему через Христа. Именно внутренний, сокровенный человек сердца, непознанный Христос может приблизиться к Отцу. Христос заслужил это право Своей божественностью, доказанной жизнью, и тем, что Он прошел через третье посвящение – Преображение; когда мы тоже преображены (ибо только преображенный Христос может быть распят), тогда и мы можем призвать Отца и воззвать к Духу, который есть Бог, Жизнь всех форм, чтобы отрегулировать взаимоотношения и осуществить то прощение, которое составляет истинную сущность самой жизни.
2. Что прощение суть результат жизни. Эту истину трудно принять западному верующему. Он так привык опираться на деятельность Христа в далеком прошлом. Прощение, однако, – это результат жизненных, живых процессов, которые приносят урегулирование, вызывают восстановление и приводят к состоянию, когда человек перестает быть невежественным и потому больше не нуждается в прощении. Жизнь и опыт, эксперимент и переживания делают это для нас, и ничто не может задержать этот процесс. Не теологическая вера оправдывает нас в глазах Бога, а отношение к жизни и отношение к Христу, живущему в человеческом сердце. Мы учимся не грешить благодаря боли и страданию (то есть, посредством опыта). Мы расплачиваемся за наши грехи и ошибки и перестаем совершать их. Мы достигаем в конце концов такого состояния, когда больше не делаем наших прежних ошибок и не повторяем наших прежних грехов. Ибо мы страдаем, мучаемся и в итоге усваиваем, что за грехом следует возмездие, которое вызывает страдание. Но страдания приносят и свою пользу, и Христос знал об этом. 216] В Своем Лице Он был не только историческим Иисусом, Которого мы знаем и любим, но Он был также для нас символом космического Христа, Бога, страдающего, чтобы облегчить страдания сотворенных Им существ.
Правосудие может обернуться прощением, когда факты поняты правильно; в этом требовании распятого Спасителя мы видим признание Закона Справедливости, а не Закона Возмездия за действие, перед которым замер весь мир, пораженный ужасом. Такая работа прощения составляет многовековую работу Души в материи, или в форме. Восточный верующий называет это Кармой, западный верующий – Законом Причины и Следствия. Этот закон имеет дело с достижением спасения своей Души самим человеком, с постоянной платой, которую невежество платит за сделанные ошибки и за совершенные, так называемые, грехи. Человек, который обдуманно грешит против света и знания, встречается редко. Большинство “грешников” просто невежественны. “Они не ведают, что творят”.
Затем Христос повернулся к грешнику, человеку, осужденному за неправильный, в глазах мира, поступок, к тому, кто сам признал справедливость приговора и своего наказания. Он считал, что получил заслуженное возмездие за свои грехи, но в то же время в Иисусе он видел нечто привлекающее его внимание и заставившее его допустить, что этот третий Преступник “ничего худого не сделал”. Его допущение в рай было следствием двух причин. Он признал божественность Христа. “Господи”, – сказал он. Кроме того, он понимал, что миссия Христа состояла в основании Царства. “Помяни меня, Господи, когда придешь в Царствие Твое!” Значение его слов вечно и универсально, ибо человек, признающий божественность и ощущающий Царство, готов воспользоваться словами “Ныне же будешь со Мною в раю”.
В первом Слове с Креста Иисус помыслил о невежестве и слабости человека. Он был беспомощен, как малое дитя, и в Своих первых словах Он подтверждал реальность первого Посвящения и 217] того времени, когда Он был “младенцем во Христе”. Аналогия между двумя эпизодами многозначительна. Невежество, беспомощность и, как следствие, плохая скоординированность человеческих существ вызвали в Иисусе мольбу о соответствующем прощении. Но когда жизненный опыт уже сыграл свою роль, мы вновь имеем “младенца во Христе”, невежественного в законах духовного Царства, и тем не менее свободного от темноты и невежества человеческого царства.
Во втором Слове, провозглашенном с Креста, мы находим признание эпизода Крещения, которое означает чистоту и освобождение благодаря очищению в водах жизни. Воды Крещения, совершаемого Иоанном, освобождали от рабства личностной жизни. Но Крещение, которому Христос был подвергнут благодаря силе Своей Собственной жизни и которому мы также подвергаемся благодаря жизни Христа внутри нас, было Крещением огнем и страданием, которое дошло на Кресте до своей наивысшей точки. Эта наивысшая точка страдания была для человека, способного вытерпеть его до конца, входом в “рай” – и это слово подразумевает блаженство. Три слова используются для выражения способности наслаждаться – счастье, радость и блаженство. Счастье имеет чисто физическое значение и касается нашей физической жизни и всего, что с ней связано; радость относится к природе Души и отражает себя в счастье. Но блаженство, которое присуще природе Самого Бога, выражает божественность и Дух. Счастье можно считать наградой за Новое Рождение, поскольку оно имеет физический смысл, и мы уверены, что Христос знал счастье, даже несмотря на то, что Он был “мужем скорбей”; радость, относящаяся больше к Душе, достигает своего полного выражения в Преображении. Несмотря на то, что Христос был “изведавшим болезни”, Он знал радость в её сути, ибо “радость Господа – наша сила”, и именно Душа, Христос в каждом человеческом существе является силой, радостью и любовью. Он знал также и блаженство, поскольку вошел в него при Распятии в награду за триумф Души.
Таким образом, в этих двух Словах Могущества “Отче! прости им, ибо не знают, что делают” и “Ныне же будешь со Мною в раю” для нас суммируется значение первых двух Посвящений.
218] Теперь мы подходим к удивительному и много обсуждавшемуся эпизоду между Христом и Его матерью, заключенному в словах: “Жено, се сын твой”, за которыми следуют слова, сказанные любимому Апостолу: “Се, Матерь твоя”. Что значили эти слова? Ниже Христа стояли два человека, которые слишком много значили для Него, и в крестных муках Он передал им особую весть, связывая их друг с другом. Наше исследование предыдущих Посвящений поможет нам разгадать смысл этой вести. Иоанн олицетворяет личность, уже достигающую совершенства, чья сущность начинает светиться божественной любовью, главной характеристикой Второго Лица божественной Троицы, Души, сына Божьего, природа которого – любовь. Как мы уже видели, Мария представляет Третье Лицо Троицы, материальный аспект природы, который лелеет и питает сына и дает ему возможность родиться в Вифлееме. В Своих словах Христос, используя символику этих двух лиц, связывает их друг с другом и практически говорит следующее: Сын, знай, кто должен дать тебе возможность родиться в Вифлееме и кто укрывает и охраняет Христову жизнь. А Своей Матери Он говорит: Знай, что в развитой личности находится скрытый младенец Христос. Материя, или дева Мария, прославляется благодаря своему сыну. Следовательно, слова Христа определенно относились к третьему Посвящению, Преображению.
Таким образом, Его первые три Слова с Креста относятся к первым трем Посвящениям и напоминают нам о синтезе, продемонстрированном Им, а также о тех этапах, которые мы должны преодолеть, если хотим следовать по Его стопам. Кроме того, возможно, что в сознании распятого Спасителя возникла мысль, что сама материя, будучи божественной, бесконечно страдает; в этих словах отразилось вырвавшееся у Него признание, что Бог страдает не только в Лице Своего Сына, но Он страдает также, испытывая такие же острые муки, в лице Матери этого Сына, материальной формы, которая дала Ему возможность родиться. Христос стоит в середине между двумя – Матерью и Отцом. В этом Его 219] проблема, и в этом проблема каждого человеческого существа. Христос соединяет аспект материи и аспект Духа, и их соединение производит сына. Такова проблема человечества и его благоприятная возможность.