Четвертое Слово, провозглашенное с Креста, допускает нас к одному из самых интимных моментов Христовой жизни – моменту, определенно связанному с Царством, точно так же, как и три предыдущих Слова. Нам всегда как-то неловко вторгаться в этот эпизод в Его жизни, потому что это одна из самых глубоких, самых сокровенных и, возможно, самых священных фаз Его жизни на земле. Мы читаем, что на три часа “сделалась тьма по всей земле”. Наступила пауза, исполненная высочайшего смысла. На Кресте, один и во тьме, Он был символом всего, что воплощено в этом трагическом и полном страдания Слове. Число три, разумеется, – одно из самых важных и священных чисел. Оно символизирует божественность и, кроме того, совершенное человечество. Христос, совершенный Человек, висел на Кресте в течение “трех часов”, и в это время каждый из трех аспектов Его природы был поднят до высочайшей точки своей способности осознавать и вытекающего из нее страдания. В конце этого процесса тройная личность испустила вопль: “Боже Мой, Боже Мой! Для чего ты меня оставил?”
Христос прошел через все кульминационные эпизоды адаптации. Преображение было только что завершено. Не будем забывать об этом факте. При Преображении Бог находился совсем близко, и преображенный Христос связал в этом Своем Посвящении Бога и человека. Он только что произнес Слово, выражающее связь телесной природы, аспекта Марии, и личности в лице Св. Иоанна – символа личности, доведенной до очень высокой степени совершенства и понимания. Потом в течение трех долгих часов Он боролся во тьме с проблемой связи Бога и Души. Дух и Душа должны быть сплавлены и слиты в одно великое единство, точно так же, как Он уже сплавил и слил Душу и тело – доказательством этого свершения служило Преображение. Внезапно Он открыл , что все 220] достижения прошлого, все, что Он сделал, было лишь прелюдией к следующему искуплению, которое Ему было необходимо совершить как человеческому существу; и там, на Кресте, в полном блеске мирской славы, Он должен был отречься от того, чему прежде был привержен, – от Своей Души, и на краткий миг осознать, что в этом отречении все было поставлено на карту. Даже сознание, что Он был Сыном Божьим, воплощенной Душой (за которую Он боролся и жертвовал), должно было исчезнуть, и Он остался лишенным всех контактов. Никакие чувства и никакие возможные реакции не могли заполнить ощущаемую пустоту. Казалось, что Он оставлен не только человечеством, но и Богом. То, на что Он полагался, божественность, в которой Он был уверен, оказалось связанным с чувством. И это чувство Ему также необходимо превзойти. Следовательно, нужно было отказаться от всего.
Именно таким способом Христос проложил путь к сердцу Бога. Только тогда, когда Душа научилась пребывать в одиночестве, сохраняя уверенность в божественности при отсутствии внешнего признания этой божественности, может быть познан, как непоколебимый и вечный, самый центр духовной жизни. Именно этим переживанием Христос подготовил Себя к Посвящению Воскресения и таким образом доказал Себе и нам, что Бог существует и что бессмертие божественности есть установленный и непреложный факт. Этот опыт одиночества, состояние, в котором ощущаешь себя лишенным всякой защиты, лишенным всего, что прежде считалось необходимым для самого существования, все это – отличительный признак того, что цель близка. Ученики склонны забывать об этом и многие задумываются, пытаясь понять, что испытывал Христос, терпя Свою муку, не был ли Он в тот краткий миг вновь “во всём искушаем подобно нам”; не в этот ли миг он дошел до самого дна этого страшного состояния и испытал то крайнее одиночество, которое испытывает каждый, поднявшийся на Крест Голгофы.
Несмотря на то, что каждый сын Бога на различных этапах своего Пути Посвящения подготавливается к этому последнему одиночеству периодами крайней отверженности, при наступлении конечного кризиса он должен пережить мгновения такого одиночества, 221] какое раньше он не мог бы себе и представить. Он следует по стопам своего Учителя и оказывается распятым перед людьми, покинутым своими собратьями и переставшим ощущать утешающее присутствие самой божественности, на которую Он привык полагаться. Когда Христос вошел, таким образом, в состояние внешней тьмы и почувствовал себя полностью покинутым всем, что прежде значило для Него так много, как с человеческой, так и с божественной точки зрения, Он дал нам возможность оценить глубину этого переживания и показал, что только через это состояние полной тьмы, которое многие мистики называют “темная ночь Души”, мы можем поистине войти в благословенное содружество Царства. Об этом переживании написано много книг, но оно – редкость, намного большая редкость, чем утверждает литература мистиков. Оно станет более частым по мере того, как все больше и больше людей будут проходить через ворота страдания и смерти в Царство Божие. Христос висел на Кресте, в ожидании, между небом и землей, и несмотря на то, что Его окружали толпы, а у Его ног стояли те, кого Он любил, Он был крайне одинок. Именно одиночество, когда тебя сопровождают, и ощущение крайней оставленности, когда тебя окружают те, кто пытается понять и помочь, и составляют эту тьму. Свет Преображения внезапно гаснет, и вследствие интенсивности этого Света ночь кажется еще более темной. Но именно во тьме мы познаем Бога.
Четыре Слова Силы уже произнесены Христом. Он произнёс Слово для плана повседневной жизни, Слово прощения, указав в нем принцип, на основе которого Бог работает со злом, совершенным людьми. Там, где присутствует неведение и нет никакого демонстративного неповиновения или неправильного намерения, там прощение гарантировано, ибо грех состоит из определенного действия вопреки предостерегающему голосу совести. Он сказал Слово, принесшее мир умирающему разбойнику, и объяснил ему, что тот получит не только прощение, но и мир и счастье. Он сказал Слово, 222] соединившее два аспекта, символически распинаемые на Кресте – материю и Душу, материю формы и совершенную низшую природу. Таковы три Слова физического, эмоционального и ментального планов, на которых человек привычно живет. Жертва всей низшей природы была совершена, и на три часа наступили безмолвие и тьма. Затем было произнесено то огромной важности Слово, которое показало, что Христос достиг стадии окончательной жертвы и что даже сознание божественности, сознание самой Души с ее силой и мощью, ее светом и пониманием должно быть положено на алтарь. Он должен был пережить период полного отречения от всего, что составляло Его истинное существование. Это вызвало крик протеста и вопрос: “Боже Мой, Боже Мой! Для чего ты меня оставил?”
За этим последовали три других Слова, и в целом они имели иное качество. В слове “Жажду” Он выразил побуждающую силу каждого Спасителя. Это слово было неверно истолковано зрителями, которые придали ему самое естественное физическое значение; но оно, несомненно, имело более глубокий смысл и должно было относиться к той божественной жажде, которая охватывает сознание каждого сына Божьего, достигшего божественности, и которая указывает на его готовность взять на себя задачу Спасителя. Это характеристика всех тех, кто не может успокоиться на своем достижении, принесшем освобождение, но немедленно вновь направляется в мир людей и остается с человечеством, работая для спасения человеческих существ, пока все сыны Божьи не найдут свой путь назад, в дом Отца. Эта жажда спасти Души людей заставила Христа открыть дверь в Царство и держать ее открытой, чтобы подать нам Свою руку, помочь подняться и переступить порог. Это и есть искупление, и в этом искуплении все мы участвуем, но не с эгоистических позиций собственного индивидуального спасения, а исходя из сознания того, что мы избавляемся, избавляя, спасаемся, спасая, и когда мы помогаем достигать другим, нас 223] также допускают в Царство в качестве его граждан. Но это путь Распятия. Только когда мы сможем произнести пять Слов Могущества, мы действительно поймем значение Бога и Его Любви. Тогда путь Спасителя становится нашим путем. Жизнь Бога и Цель становятся открытыми.