Альбин купил 5 банок этого снадобья в Кыне. Когда открыли первую банку, оказалась перловая каша с рыбой и всё это в томате, по вкусу что-то среднее между опилками и сырой треской.
Я проснулся в 4 часа утра от холода. Полежал у костра, погрелся и снова пришёл в палатку. Покурил, начал засыпать, но в нос ударил запах,- что-то горит! Поднялся Альбин. Вместе ищем источник запаха. Нашёл Альбин, так как я не смог его обнаружить. Горелый запах исходил от спины моего пиджака! Но нельзя же за целый поход в две недели ничего не сжечь.
До утра ходили от палатки к костру. Холодно. Затем чай, плот и сон на плоту.
День решили посвятить рыбалке. Прошли мимо самых страшных бойцов - Молоков и Разбойник, который получил своё название за беспощадность к баркам во время весеннего сплава. Чуть не половина нашедших свой покой на дне Чусовой барок разбилась об этот камень. Сейчас он не страшен - вода малая, да и сам Разбойник крепко пострадал от динамита.
Встали у камня Вороний, под самым камнем. Отвалившийся от камня кусок торчит из воды почти на метр и метра на три от берега загородил реку. За куском камня течения нет и глубоко - место хорошее. Червей набрали раньше под лежащими на берегу брёвнами. Закидываю - поклёвка. На крючке небольшой окунь. Затем ёрш, пескарь.
Альбин тоже поймал ерша, а затем забросил удочку на струю воды, отходившую от камня. Стихло.
Днём мы обошли группу человек 15. У берега стоял огромный 3-х ярусный плот из брёвен. Ребята связывали разъехавшиеся брёвна. Сразу всплыл в памяти наш поход по Гауе, когда у нас был тоже 3-х ярусный плот - такой тяжелый, что управлять им было почти невозможно.
Река за Вороньим делает крутой поворот влево и за отбитой от Вороньего струёй воды образовалась заводь. Весёлая капелла плывёт мимо нас, боковой ветер загоняет плот в заводь, торец плота упёрся в берег и плот медленно заворачивает к нам. Я советую им привязаться к берегу. «Нечем. - И от этого мы крепко страдаем». Мы дарим им весь шпагат метров 90.
Альбин настроился на ловлю на мормышку. К здоровой палке привязал прутик, одел кивок и на струе упрямо водит мормышку. Я поймал ещё одного ерша и только. Решаем плыть дальше.
- «Причаливай сюда»,- кричат парни с плота.
Из 10-ти литровой канистры налита кружка напитка. Я отпил половину, отдал Альбину… Самогон на березовом соке! Отличная вещь! Ребята предлагают ещё кружку, но мы отказываемся. Когда отьехали и напиток пошёл по жилам, пожалели, что не выпили вторую кружку.
Берега реки однообразны и мелкие, сплошной перекат. Впереди за 5 км речка Рассольная. Может там есть хариус. Я веду плот по «ножичку». Альбин опусти в воду мормышку, с азартом дёргает кивком. И вдруг рывок! Альбин даже побледнел. Прутик сломался. Я тоже насторожился. Дрожащими руками Альбин вытаскивает мормышку. «Смотри и крючок отломило», - говорит он. Быстро достаёт ещё одну мормышку. От напряжения, возбуждённый, стиснув зубы, спешит, привязывая прутик.
Я отвернулся, не могу сдержать смех, закусил до боли губу. Я-то знаю, что значит разозлить Альбина в такой момент! Уткнулся лицом в рюкзак, глянул на него одним глазом и больше не мог сдержаться. Смех вырвался из стиснутых зубов с брызгами. Уничтожающий взгляд и снасть брошена на плот. До него тоже дошло, что клюнул хороший камень! «Ты десять дней занимался ерундой со своим спиннингом, а тут тебе смешно. Смейся, смейся», - голосом крокодила из мультфильма рычит Альбин…
Впереди поворот, там речка Рассольная. Спешим.
14 июля 1974 г.
Рыбалка получилась плохая. Альбин вышел пораньше, выше речки за 700м, уселся на бревно и пробует то удочку, то мормышку. Я причалил плот за 200м от него, схватил удочку и бегом побежал к устью Рассольной. Речка мелкая, дно отлично видно - рыбы нет. Прыгая по брёвнам, которые лежат по всему берегу навалом, костром закидываю удочку ближе, дальше от берега и всё вхолостую.
Подошёл ближе к Альбину: «Ну как»?
«К бобаниной маме такую рыбалку. Давай готовить картошку».
Ужин, выпили последнюю бутылку. Развели отличный костёр. Брёвен ломаных всяких сортов, уже высохших на берегу вдоволь. Чусовой уже близко, можно спать досыта. Но поспать не удалось. Раньше шести нас разбудили косцы своими разговорами и точкой кос. И нужно им было начать косить у нашей палатки.
Чай готов, завтрак на плоту.
Берега Чусовой сильно населены - выходной день и горожане на лодках высыпали на отдых. Взад-вперёд постоянно снуют моторизованные отдыхающий. Я уснул. Вдруг крик Альбина, плот качнуло. Вскакиваю, прямо на плот лезет баржа. Сначала хотел прыгнуть в воду, баржа уже у самого плота и я прыгаю на баржу. Альбин смеётся. Оказывается моторист катера, который тянул баржу, попросил у него закурить, затормозил, а баржа по инерции ударила плот. Ему смешно, а я, с перепугу долго не мог понять, что же произошло.
За день порядком надоели лодки. Завтра понедельник. До Чусового не более 15 км. Решили встать пораньше за 10 км от города у речки Глухой. Как-никак сегодня День Рыбака и может быть хоть в последний день Чусовая, накормит нас ухой. Завтра заканчивается наше путешествие по Чусовой.
Заночевали у речки Большой глухой. Чудная эта речка. Длина её меньше 30 метров и начинается она в озере не намного большем нашей квартиры на Дагмарас 4 в Риге. Вода в речке мутная, озеро расположено в глубокой яме. И уму непостижимо, откуда берётся здесь вода. У выхода из озера речка по ширине такая же, как Амата, где мы однажды большой группой отдыхали два дня за шашлычком. Но течение! Через речку здесь не осмелишься пройти.
Постирались, готовимся к финишу. Я взял удочку и забросил к затонувшим брёвнам. Поплавок сразу пошёл ко дну. Вытащил окуня - таких на Чусовой называем «ровнячок». Снова забросил и снова такой же окунь. Альбин прекратил заниматься туалетом, тоже взялся за удочку. Время много, можно и развлечься. Забросил первый раз-зацеп. Еле отцепил крючок, клёва нет. Бросил удочку и пошёл бриться. У меня тоже зацеп. Раздеваюсь, лезу в воду. Дно сплошь покрыто острыми камнями, а вода-лёд! Быстро отцепил крючок, ноги не терпят, нужно быстрей бежать на берег, но по камням не побежишь. Выбрался, ноги замерзли. Нет, в такую воду я больше не полезу. Вода в Чусовой стала холодная, но в устье Глухой - настоящий холодильник. Ещё зацеп и леска оборвана у самого удилища. Готовлю новую снасть, один окунь и снова зацеп. Так весь вечер. Пока в котле оказалось 8 окуней. Шесть поплавков на оборванных лесках играли в течении реки. Но уха есть!
На ужин пригласили деда, который занимался здесь сенокосом. От него мы узнали, что в Пермь из Чусового идёт только одна электричка в 10-00 утра. Значит должен быть ранний подъём. Подарили деду за информацию не нужные уже нам плёнку, топор, макароны и перец, который Альбин закупил в Кыне.
Стартовали в шестом часу.
Последние часы на Чусовой и теперь от неё останутся одни воспоминания. Ни Гауя, ни Ветлуга не могут сравниться своей красотой с Чусовой. Её можно сравнить лишь с Аматой, с берегами и скалами Аматы, только нужно увеличить всё, что касается латвийской красавицы, в десяток раз. Незабываемые скалы, с названиями и историческими, величественными и таинственными и порой смешными. Здесь есть Холостяк и Баба Яга, есть Сокол и Воробей, есть Юрта и Корчага. Есть камни Собачьи и Собачьи рёбра. Есть Кобылья Рёбра и даже Афонины Брови. Но дело не в названиях. Каждый камень неповторим в своей красоте, своём величии или изяществе.
Вот и финиш. На правом берегу у моста разобран плот. Собраны вещи. Всего-то рюкзак, сетка, да палатка. Всё сложено: две камеры взяты с собой, две подарены ребятишкам. На реке лишь доски плота осиротело спрятались в воду.
«Прощай наш товарищ, наш верный слуга», - Прощай Чусовая!