Я протянула руку, и моя метла приземлилась в нее.
— Это тебе не поможет! — прорычал он.
Моя сила вилась по метле тугой спиралью, готовая вырваться на свободу. Мое тело напряглось, пытаясь направить всю эту силу, и мне пришлось выдавить из себя слова.
— Эта гостиница убаюкивала меня, когда я сделала свой первый вдох. Как бы ты ни старался, она никогда не будет твоей.
Я воткнула метлу в пол.
Магия вырвалась из меня магическим ураганом, и врезалась в искаженного хранителя.
Скверна бушевала вокруг меня, пылая и бушуя. Это была чистая ненависть. Поток ненависти и гнева, исходящий от него. Этого было так много, больше, чем могло вместить любое существо, и я не могла понять, как все это не разорвало его на части. Каждая его плеть терзала мою душу. У меня во рту была кровь. Моя грудь болела, каждый вдох — сознательная борьба с наковальней, сидящей на моих ребрах.
Я схватила его своей магией и сжала.
Мы рвали друг друга, он скверной, а я магией хранителя. Купол содрогнулся. Я почувствовала, как гниющие стены рушатся позади меня. Субстанция гостиницы распалась, поскольку она жертвовала все больше и больше своей силой, чтобы подпитывать мою атаку.
Он утопил «Магнолию Грин» в своей скверне. Он, как пиявка, неизвестно, как долго питался магией гостиницы. Гостиница боролась с этим, пытаясь выжить, пытаясь сохранить какую-то маленькую часть себя. Но теперь я попросила ее о помощи.
«Магнолия Грин» любила меня с момента моего рождения. Он отдала мне все. Всю свою силу. Всю свою магию. Все до последней капли.
Ее ветви засохли. Ее корни превратились в пыль. Она ничего не оставила для себя. «Магнолия Грин» убивала себя, чтобы защитить меня.
Я противостояла этому притоку магии, пытаясь сдержать ее. Магия смела мое сопротивление в сторону и вылилась из меня. Гостиница приняла решение. Она защитит меня. Я была бессильна остановить ее.
Мы были связаны, мы трое, пойманные в ужасный круговорот силы — я с магией хранителя, он, хлестая потоками скверны, которые причиняли мне боль, и «Магнолия Грин», связанная с нами обоими, разделенная в момент смерти между принуждением и любовью, поглощенная одним и добровольно жертвуя себя для другой.
Трудно было вынести такой ужас. Я услышала звук и поняла, что кричу, плачу, как ребенок, от боли и горя. Я стану причиной смерти гостиницы моих родителей. «Магнолия Грин» знала это и все равно меня подкармливала. Его отчаяние пронзило меня. Она знала, что ее предсмертные муки следом заберут меня. Я бы не пережила смерти гостиницы, в которой родилась. Наша связь была слишком сильной.
Мы умрем здесь вместе. Но сначала мы должны были убить его, чтобы ни одна другая гостиница не была осквернена и оставлена гнить.
Мы выступили против него как единое целое. Магия, изливающаяся из меня, имела цвет. Она сияла, как травинка, сквозь которую просвечивает солнечный свет. Я слилась с «Магнолией Грин».
Искаженный хранитель взвыл, обрушивая на меня импульсы зловонной магии. Я превратила свою магию в бледно-зеленый купол вокруг себя, пытаясь защитить себя достаточно, чтобы оставаться в сознании. Оранжевая молния вспыхнула в потоках скверны и разбилась о мою защиту. Взрыв боли чуть не уронил меня на колени.
Он замахнулся сильнее, метая молнии по моему щиту. Скверна кусала меня, и ее зубы были ледяными, как пространство между звездами. Это был не человек. Теперь она была частью его, но она не была рождена от него. Он нашел ее и сделал своей.
Если бы я только могла отделить от него скверну. Если бы я могла изолировать его, я смогла бы уничтожить его.
Она изливалась из центра его груди. Он прятал ее раньше, но впав в безумие, забыл о себе.
Я могла либо атаковать, либо защищаться. Не одновременно, только так. «Магнолия Грин» была на самом последнем пределе. Не осталось ничего, кроме ее сердцевины и последнего корня, слишком слабого, чтобы пробиться сквозь пол и добраться до меня.
Я опустила купол, преобразовав свою магию в тонкий, как игла, луч ярко-зеленого цвета, и ударила им в его грудь.
Скверна ударила меня и проникла прямо в душу. Не было слова для такой боли…
Моя магия поразила его. Он закричал и отдернул свою силу назад, закручивая скверну вокруг себя в тугую спираль, формируя свой собственный щит. Мой зеленый луч нацелился на него, но не смог проникнуть внутрь. Я не могла пройти сквозь щит.
Не хватало силы. Меня было недостаточно. Я потерпела неудачу…
Шон прорвался сквозь стену, огромный, разъяренный зверь, покрытый слизью и кровью.
Кнут зловонной тьмы вырвался из-под купола искаженного хранителя и хлестнул Шона, оставив кровавую рану на его плече.
Шон проигнорировал это и одним прыжком преодолел расстояние между мной и ним. Он приземлился на корточки, схватил мою метлу одной когтистой рукой, а другой воткнул ее пол. Я почувствовала, как его магия заструилась из его пальцев в пол. Она была такая же, как и у меня, сила хранителя, накопленная и взращенная за месяцы заботы о гостинице.
Пол под нашими ногами раскололся. Последний оставшийся корень «Магнолии Грин» прорвался и обвился вокруг нас. Сила ударила меня, чуть не сбив с ног.
Я вложила всю ее в свой луч. Щит скверны лопнул, как грязный мыльный пузырь. Зеленый луч ударил искаженного хранителя в грудь, прямо в источник его силы. Его одеяние разорвалось. На долю секунды я увидела размытое истинное лицо хранителя и его глаза, полные страха.
Он закричал и швырнул что-то себе за спину. Белая молния вырвалась из куба, когда что-то в мгновение ока истощило энергию генератора до нулевой точки. Ткань пространства разорвалась, и сквозь рваную прореху я увидела деревья цвета крови.
Нет! Нет, черт возьми, нет!
Он нырнул в пространственный разлом, клочья его одежды закружились вокруг него, когда он исчез. Прореха захлопнулась.
Он сбежал. Он сбежал. Аааааа, он сбежал!
Куб генератора стал тусклым. Перламутровый свет растворился в ничто. Купол вокруг нас заскрипел, когда Каррон взял в пасть шахту и откусил кусочек.
Мои руки были красными. Мое лицо было мокрым, как и шея, как и тело внутри костюма… Я вся была в крови. Он ускользнул от меня. Но это не имело значения. «Магнолия Грин» умирала, а следом и я. Каждый импульс ее сердцевины резонировал во мне, будучи таким слабым и затухающим. Я буду удерживать гостиницу до самого конца, чтобы она не погибла в одиночку. Я была обязана это сделать.
Стазисный свет вокруг Уилмоса погас, и старый оборотень рухнул на пол. Купол содрогнулся, застонав.
Шон пробежал через комнату, перекинул Уилмоса через плечо и поспешил обратно ко мне.
Сердцевина «Магнолии Грин» стала тусклой. Теперь это не займет много времени.
— Мы должны убираться отсюда! — зарычал Шон.
— Все в порядке, — сказала я ему. — Оставь меня.
Он схватил меня.
— Дина, ты не можешь оставаться здесь, когда она умирает!
Что-то хрустнуло. На куполе образовались трещины. Прорывался океан Каррона.
Шон схватил меня за талию и с рывком поднял, подальше от моей связи с гостиницей.
— Я не могу позволить ей умереть в одиночестве! Оставь меня, Шон!
— Никогда.
Последний корень «Магнолии Грин» дернулся, схватил нас и потащил сквозь пыль, через стерильные коридоры, через дыру в потолке… Позади нас прогремел гром.
Перед нами замаячил портал.
— Нет! Я не…
Корень, сжимающий меня, раскололся. Из него спиралью пробился тонкий зеленый росток, прекрасный и свободный от скверны. Он вырвался на свободу, маленькая веточка с единственным листиком на ней, и я поймала ее.
Последним импульсом своего ядра «Магнолия Грин» зашвырнула нас в портал.
Я ПРИЖИМАЛА ВЕТОЧКУ К СЕБЕ, ПЫТАЯСЬ ЗАЩИТИТЬ ЕЕ ОТ СОЛНЦА БАХА-ЧАР. Она была похожа на виноградную лозу длиной в четыре фута, но это был блестящий зеленый трилистник, толщиной с мое запястье у основания и сужающийся к тонкому усику с тремя крошечными листиками. За то время, пока она была со мной, проросли еще два. Она обнимала меня, когда я шла по дальней стороне переулка, ведущего к двери «Гертруды Хант».
Я понятия не имела, как долго она сможет продержаться. Каждая секунда была на счету, и это была невероятно опасная идея. Лучше перестраховаться, чем потом сожалеть.