— Правильно, — одобрительным гулом отозвались косари.
Родион не спускал с Гордея Ильича горящих глаз, боясь проронить хоть одно слово, следя за каждым жестом парторга.
— Ну, познакомился с ихним председателем. Живет он в таком же домике, как многие колхозники, цветничок в палисаднике разбит, деревца посажены, ульи стоят. В кабинете до самого потолка шкаф, книгами забитый, письменный стол, пианино. Дочка у него в сельхозакадемии учится. Да и сам он башковит. «Природа, — говорит, — нас не балует, нам приходится ее завоевывать. Хвастаться пока особым нечем, вот как пятилетку выполним, тогда приезжайте, будет чего посмотреть! А гостям мы всегда рады. А покуда суть да дело, с дороги вы устали, запылились, пойдите-ка примите ванну». И просит жену, чтоб проводила меня.
— Знай, мол, наших! — весело подхватил Матвей. — Я еще на фронте, Гордей Ильич, загадывал: нам тоже без водопровода в без ванн в дому нельзя.
Косари поддержали бригадира:
— Теперь во многих колхозах водопроводом обзаводятся.
— Это по нашим силам — будем строить!
— Меня, — ребята, что-то жар пронял. Вот бы сейчас в ванне прохладиться. Кра-а-сота!
Гордей Ильич переждал, когда косари угомонятся, и, тронув пышные кончики усов, негромко кашлянул.
— Кто спорит? Нам надо заводить у себя все хорошее, все самое лучшее, что у других есть. Ну, а пока слушайте дальше… Водонасосная станция у них гонит воду в дома, на фермы, в котельную, а оттуда пар по трубам расходится в Дом культуры, в теплицу, в столовую. Там пищу готовят паром, в больших автоклавах. Час — и готово, кушайте на здоровье! В той же столовой в большом почете электрическая сила: она мясорубки вертит, картофель моет, чистит. В механических мастерских электричество все станки вертит. Электросварка у них своя — котлы варят. Есть у них и телефонная линия.
— Уже всё к одному! — сказал Матвей. — Слышал, Ванюшка, с каким умом они силу электрическую используют?
— Слышу, — отозвался Яркин. — И у нас так можно. Надо за это всем колхозом взяться.
— Мы возьмемся! — вразнобой закричали косари, — Ты только давай обмозговывай, а за нами дело не станет!..
Родион уже не мог слушать сидя. Он поднялся и встал за спиной Гордея Ильича. Он думал, что вот сейчас люди решатся на что-то особенное, большое, что на многие годы вперед определит жизнь родного колхоза.
С тех пор, как Родион побывал ночью на электростанции, он все время думал о подвесной дороге, вечерами сидел над чертежами, рылся в книжках по технике и уже видел подвесную линию в действии. И теперь, вслушиваясь в глуховатый басок Гордея Ильича, он всем своим существом чувствовал, что добьется своего. Лишь бы увидеть претворенной в жизнь свою мечту! Самое стремление что-то сделать для других наполняло его радостью.
— Есть у них богатая агролаборатория, — продолжал Гордей Ильич. — Там не только учатся, но и бактериальные удобрения готовят в небольшом автоклаве… Я уже насчет такого аппарата тоже договорился в Москве. Есть у них и собственный дом отдыха! Стоит в бору, на берегу озера. Внутри ковры, чистота, порядок. И каждый колхозник не только отдыхает здесь раз в году, но и лечится: там свое кварцевое облучение, солюкс, зубоврачебный кабинет. Когда я уезжал, они поговаривали о водолечебном кабинете и рентгене.
— А кормят в столовой добро? — спросил дед Харитон.
— Куда там! Мне на второе блюдо жареную индейку подали, на третье — мороженое. Правда, индейка у них еще пока редкость, но скоро этой птицы у них будет видимо-невидимо!
Косари уже все стояли на ногах, тесно окружив Гордея Ильича, горячо дыша друг другу в затылки. И когда парторг замолчал, кто-то тревожно и тихо спросил:
— Ну, а как же, секрет-то ихний разгадали, Гордей Ильич?
Парторг загадочно улыбнулся.
— Да секрета, собственно, никакого и не было. Вся суть, ребята, в том, что они подняли свой колхоз на такой высокий уровень, такие культурные кадры создали, такую технику ввели, что собственные приусадебные хозяйства им в тягость стали, связали их по рукам и ногам. И тогда, подумав, колхозники отказались от своих личных участков, огородов и своего скота. Они передали свои участки в общее пользование, а скот отвели на колхозную ферму. Овощей они по трудодням получают больше, чем надо. Молока тоже вдоволь. Едят в столовой.
— А как же с хлебом?
— Трудодень у них высокий Кто хочет, берет хлеб себе, а кто не хочет возиться с печкой, отдает колхозу и получает готовый, печеный. Если у колхозника трудодней много, он оставляет себе норму до нового хлеба, а остальной продает. Но главная суть в том, ребята, что они освободили себя от личных, домашних хлопот и стали больше учиться, о культуре думать.