- Ты им не веришь?
- Нет. И никогда не верил. Шеффилд и Хэнкс не из тех, кто готов прийти на помощь. Узнав их поближе, я понял, что они не вступились, бы за меня. Однако я не имею оснований полагать, что они были среди тех, кто избивал меня. Думаю, им заплатили, чтобы они перенесли меня на "Леди Джейн". Думаю также, что, не потеряй я память, меня ожидал бы несчастный случай в открытом море. Но они не пытались убить меня, поскольку я не представлял угрозы ни для них, ни для тех, кто хотел сжить меня со света. К тому времени, когда мы пришли в Лондон, Шеффилд и Хэнкс окончательно убедились в этом и, не желая навлекать на себя подозрения, оставили меня в живых.
- Ты говорил, что клипер бросили в бухте Сан-Франциско. Значит ли это, что те двое сейчас в городе?
- Нет. Пять лет назад они сошли на берег в Лондоне. Больше я их не встречал. Вероятно, они сорвали изрядный куш за то, что вывезли меня из Чарлстона. Им больше было незачем оставаться на борту "Леди Джейн".
- И ты на этом успокоился?
- Да. - Грей вновь криво усмехнулся. - А, понимаю. По-твоему, мне следовало заставить их сказать правду, а то и отомстить. - Он покачал головой. - Откровенно говоря, я был счастлив расстаться с ними. Попытки вырвать у них правдивый ответ стоили бы мне жизни, а они вышли бы сухими из воды. Когда корабль прибыл в Лондон, я еще не поправился до конца. Я справлялся со своими обязанностями, поэтому капитан не приказал швырнуть меня за борт, но был слишком слаб, чтобы проверить свои подозрения насчет Шеффилда и Хэнкса.
- Ты просто не хотел знать правду.
Допив виски, Грей поставил бокал на стол.
- Да, - сказал он. - Не хотел. Наверное, тебе трудно это понять. - Не дожидаясь ответа, он продолжал:
- Думаешь, меня не интересовало, кому понадобилось убить меня или хотя бы убрать с глаз долой? Я размышлял об этом дни напролет. Может, я причинил кому-нибудь вред, представлял для кого-нибудь угрозу? Задолжал в карты? Что, если я был вором? Я никогда не считал себя заведомо невиновным в том, что со мной случилось, и ты тоже не должна так считать. Вполне возможно, меня постигло заслуженное наказание. Может быть, я кого-то обманул. Женщину. Делового партнера. Друга. Мне не хотелось это знать. Если я оказался жертвой мщения - что ж, поделом мне.
- А если нет? У тебя отняли прошлое. Ты подумал о своей семье? О людях, которые имеют право знать, что с тобой стряслось.
- Разумеется, думал. За истекшие годы мне удалось выяснить, что в Чарлстоне меня никто не искал. Куда больше внимания уделяли беглым рабам. Никто и никогда не давал объявлений о поисках человека, приметы которого совпадали бы с моими.
- Это не так, - возразила Беркли. - Торны искали тебя. Но ты отчасти прав: поиски велись необычным способом. Они требовали от своих агентов осторожности. Декер и Джоанна Торн подозревали, что ты имеешь основания скрывать свое имя, и в ходе поисков стремились уберечь тебя от разоблачения.
- Не уверен, что я - Грэм Денисон, но даже будь я им, это не имеет никакого значения. Теперь я ничем не могу помочь Торнам. И уж конечно, эта серьга незнакома мне. Если они надеялись, что я наведу их на след младшего брата, то, как ни печально, их надеждам не суждено оправдаться. - Грей растер затекшие напряженные мускулы шеи. Он чувствовал приближение мучительной головной боли.
Беркли увидела, как в уголках его губ залегли глубокие складки. Грей выглядел невероятно усталым, его взгляд стал холодным и отчужденным. Беркли поняла, что Грея терзает невыносимая боль. Она встала и протянула ему руку. Казалось, в первое мгновение Грей не понял, чего от него ждут, но потом поднялся и взял ее за руку. Беркли повела, его в спальню.
Она зажгла лампы, помогла Грею снять сюртук и расстегнула его сорочку.
- Сядь. - Беркли указала на кровать. - Я на минуту. - С этими словами она вышла в гардеробную.
Когда Беркли вернулась, Грей снимал обувь и носка, Увидев, что она принесла его пижаму, он чуть нахмурился.
- Я собирался помочь тебе снять свадебное платье. В сущности, за этим и пришел.
- Знаю. Ложись.
Грей вытянулся на постели. Его глаза тут же закрылись. Беркли села рядом с ним, осторожно приподняла его голову и положила себе на колени. Когда она начала массировать его виски, Грей вздохнул.
- Как ты догадалась? - стросил он, имея в виду терзавшую его головную боль.
- По побелевшей коже вокруг твоих губ. У тебя это часто случается?
- Нет, не очень.
- Еще одна причина стараться не ворошить прошлое.
Грей посмотрел на Беркли, изумленный ее проницательностью.
- От воспоминаний у тебя начинает болеть голова. Я не ошиблась?
Ее пальцы легли на затылок Грея, и он вновь закрыл глаза.
- Нет, не ошиблась. Так бывает всегда. Порой мне чудится, будто я что-то припоминаю, и тут же в моем мозгу словно вспыхивает слепящий свет. Воспоминание, не успев оформиться, растворяется в этой вспышке.
- Стало быть, ты ничего не помнишь.
- Не совсем так. Боль возникает, когда я пытаюсь заставить себя заглянуть в прошлое. Но иногда воспоминания всплывают сами по себе. Они всегда приходят неожиданно, и я не в силах осознать их до конца. Они каким-то образом связаны с той деятельностью, которой была посвящена моя прежняя жизнь. Кажется, будто я вновь повторяю свои поступки. В тот вечер, когда я впервые стоял вместе с тобой на лестнице, представляя тебя собравшимся в игорном зале, у меня возникло ощущение, будто со мной уже было нечто подобное. Этот короткий взгляд в прошлое длился лишь несколько мгновений. За пять лет такое происходило со мной не однажды.
- Расскажи о других случаях.
- Как-то раз я сидел в парижском борделе, играл с хозяйкой в вист, и у меня внезапно появилось чувство, что это со мной уже было.
Беркли дернула его за волосы.
- Мог бы промолчать об этом приключении.
Грей приложил ее ладонь к губам и поцеловал.
- Я был там только раз.
- И пришел туда, только чтобы сыграть в карты.
- Именно. - Грей взглянул на Беркли и увидел, что она сдерживает улыбку. Он выпустил ее руку, и ее пальцы вновь легли ему на голову. - Когда я вычерчивал планы "Феникса", меня не покидало ощущение, что все это мне знакомо.
- Ты говоришь о чертежах или о процессе их создания?
- О чертежах.
- Может, "Феникс" похож на дом, где ты когда-то жил.
- Я думал об этом. Возможно, ты права. Не знаю. А может, вся моя жизнь прошла в отелях.
- Грэм Денисон родился в семье аристократов-южан. Его родственники были богаты, владели землями и пользовались привилегиями за добрую сотню лет до революции.
- Ты видела его дом?
- Нет. Я не бывала в "Бью-Риваж". Моя семья покинула Чарлстон, когда мне было шесть лет. В любом случае нас нипочем не пригласили бы на прием к Денисонам, да и к любому другому плантатору. Они не удостаивали мою мать такой чести.
- Отчего же?
- Своим присутствием она напоминала им о том, как низко может пасть любой из них.
- О чем ты? - удивился Грей, но внезапно все понял.
- Мои родители не состояли в браке. Андерсон Шоу - мой приемный отец.
Грей подумал, что и сам мог бы догадаться. Всякий раз, упоминая об Андерсоне Шоу, Беркли смущалась. Неужели его жена стеснялась признаться в том, что она незаконнорожденная?
- А твоя мать?
- Ее звали Вирджиния Лернер. Она родилась в Саммерфилде, к западу от Чарлстона. Саммерфилд - большая плантация, приносившая неплохой доход. Мать была младшей из четырех детей. Все четыре - девочки. По словам матери, ее невзлюбили с самого рождения. Родители мечтали о наследнике, и все свое детство мать притворялась мальчишкой. Потом, в шестнадцать лет, она взбунтовалась и совершила непростительный поступок...
- Забеременела.
- Да, но не это самое страшное. Она отказалась назвать имя отца. Моего отца. Именно поэтому, а не только из-за того, что забеременела, ей пришлось покинуть Саммерфилд.