Они оторвались друг от друга, охваченные блаженной истомой, но потом Грея охватило странное чувство пустоты, и он видел, что Беркли испытывает то же самое.
- Я знаю, ты не спишь, - тихо сказал Грей. - Перестань притворяться.
Беркли не открыла глаза, но, едва ладонь Грея скользнула по ее талии, она легонько сжала его руку.
- Я думал, ты простила меня, но, видимо, ошибся.
- Тебя не за что прощать. - Только теперь Беркли вспомнила об утренней ссоре. Теперь она считала глупым, что обиделась на Грея. Какая мелочь эта размолвка по сравнению с бедой, настигшей ее! - Ты вправе решать, что можно сообщить Торнам, а что нельзя. Требуя от тебя того, к чему ты не готов, я думала только о себе. Убеждена: они не ждут от меня вестей. Я хотела написать им только для того, чтобы они не заподозрили мошенничества. - Она погладила большим пальцем тыльную сторону ладони Грея. - Не это ли ты имел в виду, говоря, что добрые намерения зачастую продиктованы эгоистическими побуждениями?
- Разве я говорил такое?
- Нечто в этом роде.
- И ты не назвала меня напыщенным болваном?
Почувствовав его губы на своей шее, Беркли слабо улыбнулась. Прикосновение Грея было невыразимо нежным. Она хотела что-то сказать, но к горлу подступил комок, а на глаза навернулись слезы. Грей поднял голову:
- Покинув "Феникс", я некоторое время гулял по городу. Сначала бесцельно бродил, потом вдруг очутился в порту. Известно ли тебе, что сейчас там ремонтируется судно "Ремингтон шиппинг"?
- Слышала что-то.
Грей усмехнулся.
- Я написал короткое и довольно туманное письмо и отдал его капитану с просьбой доставить в Бостон. Не знаю, как отнесется к моему посланию Декер Торн, если вообще придаст ему какое-либо значение. Может, он не ответит. Я не упомянул о тебе, но не потому, что боялся причинить тебе неприятности, ведь ты не сделала ничего плохого. Ни сейчас, ни раньше.
Теперь слезы полились по щекам Беркли, и она нетерпеливо вытерла их.
- Ты даже не представляешь себе, что я натворила, - запинаясь, пробормотала она. Грею оставалось лишь догадаваться, что означают ее слова. Он притянул жену к себе, прижал ее лицо к своему плечу и держал так до тех пор, пока она не перестала всхлипывать.
Наконец Грей отстранился, взял платок, лежавший на столике у кровати, и протянул его Беркли. Она промокнула глаза. Грей забрал платок и бросил на столик. Ткань развернулась, прикрыв тонкую золотую цепочку, на которой висела серьга.
- Что случилось? - спросил он. - Я хочу тебе помочь.
Беркли печально улыбнулась:
- Видно, тебе на роду написано помогать людям.
- Только не говори никому. Я стану все отрицать.
На мгновение лицо Беркли утратило отчаянное выражение, и Грей посмотрел ей прямо в глаза:
- Возьми меня за руку, Беркли. Неужели все то, что ты якобы прочла по моей ладони - ложь? Неужели не веришь, что я тебя люблю?
- Тебе будет больно.
- Твое молчание причиняет мне еще большую боль. "Быть может, найдется способ открыть Грею лишь часть правды, умолчав об остальном", - подумала Беркли. Если Гаррет Денисон приехал в Сан-Франциско только за серьгой - что ж, он получит ее. Если Андерсон надеется, что она заплатит ему за молчание, Беркли даст ему деньги. Наверняка Гаррет и Андерсон уже вернулись в свои номера, раздосадованные тем, что ей удалось ускользнуть от них. Они понимают, что ждать ее скорого возвращения не приходится. Но это сулит лишь короткую отсрочку. Гаррет и Андерсон уже догадались, что ее просто загнать в угол и заставить держать рот на замке. Беркли не знала даже, под какими именами они живут в отеле.
Серьга и деньги. А вдруг требования Гаррета и Андерсона этим не ограничатся? Вспомнив, как Андерсон говорил о ее ребенке, Беркли с трудом сдержала дрожь.
- У нас будет ребенок, - прошептала она. Грей бросил взгляд на свою ладонь.
- Надеюсь. Ты говорила, целых четверо. С Натом - пятеро.
Беркли потянула его руку под одеяло и положила на свой чуть округлившийся живот.
- Ребенок.
Она с подозрением посмотрела на него:
- Ты не знал? Ты правда не догадывался?
"Что ответить? - думал Грей. - Сказать, что не ведал о ребенке, значит выставить себя самым тупоголовым мужчиной в городе". С другой стороны, что-то мешало Грею признаться в своих подозрениях. В вопросе Беркли ему чудился намек; оставалось лишь надеяться, что он понял его правильно.
- Правда не знал, - ответил Грей. - Ребенок... - На сей раз в его голосе звучало скорее благоговение, чем изумление. - Об этом ты и не хотела мне говорить? - "Не лги мне, Беркли".
- Да... нет... - Она сжала его ладонь. - Все не так просто. Конечно, я собиралась сказать тебе, но только после того, как ты предложишь мне выйти за тебя замуж. Иначе я всю жизнь терзалась бы подозрением, что ты женился на мне только из-за ребенка. Ты мог бы возражать, но у меня навсегда остались бы сомнения. А я не хотела сомневаться в тебе. А потом... после свадьбы... я подумала - а правильно ли поступила, что вышла за тебя, умолчав о беременности. Вдруг ты стал бы меня презирать? Или решил, что Я согласилась вступить в брак только из-за ребенка?
- Это действительно так?
- Нет!
- Я верю тебе.
Беркли смотрела на него во все глаза.
- Правда? - И хотя это была лишь одна из ее тайн, она почувствовала себя так, словно сбросила с плеч весь груз тревог. Беркли взяла лицо Грея в свои ладони. - Твое доверие - честь для меня.
"Если только оно взаимно", - хотел было ответить он, но Беркли поцеловала его, и мысль осталась невысказанной.
- Ты рад, что у нас будет ребенок? - смущенно спросила она.
- Рад. - Грей легко поцеловал ее, скрывая терзающую его тревогу. Признайся, неужели я один ничего не знал? Кто-нибудь должен был догадаться.
- Почему? Неужели так заметно?
"Гаррет догадался", - вдруг вспомнила Беркли.
- Только по косвенным признакам. Ты порой не выходишь к завтраку, либо встаешь из-за стола, не доев. Иногда целое утро проводишь в постели. И у тебя необычайно усталый вид.
- Очень любезно с твоей стороны умолчать о том, что я толстею.
- У тебя замечательный кругленький животик. - Грей сдвинул одеяло на несколько дюймов и внимательно пригляделся к ее груди. Тело Беркли порозовело, соски начали твердеть. Грей приподнял бровь. - Кажется, я тоже увеличиваюсь в размерах.
- Я чувствую, - отозвалась Беркли. Ее рука под одеялом ласково сомкнулась вокруг его плоти.
***
Андерсон оказался терпеливее, чем думала Беркли. Прошла целая неделя, прежде чем он вновь объявился в игорном зале "Феникса". Беркли прекрасно понимала, что, давая ей отсрочку, Андерсон преследует собственные цели. Он намеревался постоянно держать ее в напряжении и весьма преуспел в этом. Перед лицом опасности Беркли чувствовала себя совершенно беспомощной.
Целых семь дней все избегали ее, даже Пандора. Беркли не могла сосредоточиться, потеряла аппетит, с трудом поддерживала разговор. Весть о том, что она беременна, разносилась все шире, и ее вспыльчивость объясняли именно этим обстоятельством. Окружающие считали, что девятого месяца еще долго ждать.
Страхи Беркли усилились в тот миг, когда она решила, что потеряла серьгу. Пока Грей спал, девушка переворошила простыни и заглянула под кровать. Она искала серьгу в складках наспех сброшенной одежды и встряхивала туфли. Не меньше десятка раз Беркли подносила руку к шее, тщетно надеясь, что вообще не снимала украшение. Ей казалось, что она чувствует вес кулона, и всякий раз ее охватывало легкое недоумение, когда пальцы ловили пустоту.
Раздосадованная бесплодностью своих усилий, Беркли заплакала и схватилась за платок, брошенный Греем на прикроватный столик. Ее глаза застилала пелена, и она не сразу разглядела тот самый предмет, который так долго искала.