Пока он общался с братьями, Вадим нервно отстукивал ногой под столом. Лет двадцать назад, когда Морж приходил в кабинет генерального директора, он обычно приходил его занять. Что ему теперь надо?
Катя влетела в кабинет на всех парах, пятеро мужчин повернулись в её сторону. У Максима открылся рот, когда он её увидел. Она была одета как японская школьница — ультракороткая юбка со складками в серую клетку, белая рубашка с вырезом, в который небрежно спадал чёрный галстук, короткий пиджак, белые гетры с чёрными полосками сверху, на ногах высокие красные кеды. Её образ дополнял парик — чёрные волосы до плеч, прямая челка. На плечо небрежно закинута Матильда, с красными подтёками на ней, будто в каплях крови. В крови были и её губы, она стекала с правого уголка её фальшивой улыбки, яркие голубые глаза обрамляла чёрная подводка со стрелками, а из обоих глаз лились чёрные капли слез, виртуозно прорисованные Катей.
— Я ведь сказала, что не могу прийти, почему ты меня никогда не слышишь, Вадим Алексеевич? Вы тут по-мужски не можете между собой поговорить? — притворно вздохнула школьница голосом Кати, обращаясь к Вадиму, она помахала своей битой и прислонила ее к стене на полу около двери. — Обязательно меня отрывать от важных дел?
Катя поздоровалась с Сергеем и уселась по правую руку от Вадима, который был как никогда рад, что сидит за столом и его ниже пояса не видно.
— Аниме тусовка не важное дело, — сказал Вадим.
— Для меня жизненноважное! — подняла палки вверх Катя.
Помощник Сергея тем временем раздал всем присутствующим папки со своим предложением.
— Я хочу купить ваш бизнес, аванс могу перевести сегодня же, если договоримся. Вам, Катерина Викторовна, отдельное предложение по ресторану, его я тоже хочу купить.
В кабинете воцарилось молчание, близнецы встревоженно смотрели на Вадима, который пролистал щедрое и честное предложение от Быстрицкого. Молчание затягивалось, Вадим вдруг представил, что будет, если он скажет «да» — Катю он больше никогда не увидит. Он посмотрел на неё, Катерина будто застыла, разглядывая цифры и читая условия. Братья переглянулись между собой и высказали своё решение первыми:
— Игорь не для того оставил нам часть своего бизнеса, чтобы мы его продавали кому-то ещё. Пусть вы и его друг, — твёрдо сказал Павлик. — Я не буду продавать, брат тоже, нам нравится здесь работать.
— Игорь бы вами гордился сейчас, Соколовы. Он всегда знал, на кого можно рассчитывать, — тепло улыбнулся им Сергей и перевёл взгляд на Вадима.
— Мы обсудим это между собой, Сергей, я сообщу тебе о нашем решении.
Морж кивнул, но будто его не слышал, пристально взглянув на школьницу.
— Катерина?
Она вздрогнула от его голоса и захлопнула папку, вскакивая с места.
— Извините, я сегодня уже саке хлебнула. Подумаю об этом завтра! Или послезавтра! Или никогда! Надоело думать, лучше не думать, а веселиться!
Она захохотала, устремляясь прочь, не забыв взять с собой Матильду.
— Иногда я думаю, что она права. В мудрости печаль и скорбь, преумножать всё это глупо, — слегка улыбнулся Сергей, глядя ей вслед.
Катю будто лихорадило в последние недели, которые она проводила где угодно, только не дома наедине с собой. Она занимала себя чем угодно, лишь бы сильнее устать и вечером упасть в кровать без сил и лишних мыслей. Приходить в офис и видеть Вадима стало просто невыносимо, он вечно был ею недоволен. Раньше она знала, что с этим делать, теперь оставалось только терпеть и прятаться от его взгляда всеми силами.
Но от себя не убежишь, как бы она не пыталась. Она всё больше впадала в уныние, новый день не приносил ничего нового, а каждая ночь будто окутывала её погребальным саваном. Сеансы с новым психотерапевтом не приносили облегчения, а только горечь поражения. Врач прописал ей антидепрессанты, она ему доверилась и начала их пить. Через несколько дней Катя проснулась среди ночи, превратившись в молочную ферму, в составе таблеток был гормон, повышающий уровень пролактина в крови.
Побочный эффект — лактация, а рядом не было Великана, который бы прочитал ей рецепт перед тем, как она выпьет таблетки. Катерина рыдала всю ночь, чувствуя, как молоко прибывает и распирает грудь.
Катя снова пошла по пути адреналиновой встряски — танцевала, пела, играла в группе два раза в неделю, встречалась с друзьями и подругами. Если сделать вид, что всё хорошо, может, так и будет?
Потом она приходила домой, смотрела на себя в зеркало и хотелось выть — совсем одна, ничего хорошего.