Он обыскивал зал взглядом, в поисках Кати, но нашёл только близнецов.
— Вы не видели Катю? — обратился к ним Вадим.
— Вон она, с Лёней танцует, — ответил Павлик.
— Что это с ней? Она что, плачет? — встревоженно сказал Макс, кивая в их сторону. — Что он ей там говорит?
В этот момент, Катя повернулась в сторону Вадима и он встретился с ней взглядами. Ему не надо было слышать, что он ей говорит, он точно знал — Лёня выступает прокурором со стороны обвинения.
Слушается дело о гибели его любимой жены, Оксаны.
Катя — присяжный заседатель.
Приговор — написан слезами на её лице.
Виновен.
Глава 12. Артисты и зрители
«Главное не смотреть направо» — приговаривала себе Катя, пытаясь сосредоточиться на игре актёров драматического театра. Справа сидел Вадим вместе с Таней, которая обладала искусством сопровождения и обольщения мужчин в совершенстве. Весь первый акт Катя задавалась вопросом, стоит ли сказать Вадиму, что прошлое Тани это секс за деньги? К антракту она решила, что это не её дело. У неё здесь были дела поважнее.
В буфете на перерыве царило оживление, Катя то и дело здоровалась со знакомыми, Алиса следовала тенью за ней, Катя крепко держала её за руку. Она тушевалась под заинтересованными взглядами мужчин и не знала, куда себя деть.
— Если к тебе подойдёт кто-то и сделает что-то, что тебе не понравится, шли на хуй. Я потом разберусь, — напутствовала её Катя перед выходом.
Катерина привела её сюда не только, чтобы развеяться, но и попробовать подружить с одним из братьев Электроников. Алиса в детстве была влюблена в Максима, Игорь как-то сказал Кате по секрету. Судя, по тому, как Алиса покраснела, когда здоровалась с братьями, подростковая влюблённость никуда не делась.
Занавес перед вторым актом опустился, а представление для Катерины ещё даже не началось, слишком многие хотели перед ней выступить лично.
Сергей Александрович то и дело маячил перед глазами, Катя вместе с сестрёнкой под руку убегала от него подальше, скалясь в притворной улыбке, перемещаясь поближе к своим знакомым или на танцпол. Когда она уставала, то пряталась от них в закутке у гардероба. Там, возле большого окна, можно было немного постоять одной, почти в тишине.
— Здравствуй, Катерина, — услышала она знакомый голос за спиной.
— Здравствуйте, Сергей Александрович, — вздохнула Катя, не оборачиваясь, чувствуя, как он встал рядом с ней.
— Поздравляю тебя, Катя, ты закончила дело, которое начал Игорь. Он бы тобой гордился. Вы вчетвером проделали большую работу. Святослав сияет, как лампочка накаливания, а ты улыбаешься будто через силу. Это ведь и твой успех тоже. Что-то не так, Катя?
— Не хочу здесь быть.
— Но ты всё равно здесь, почему?
— Вадим заставил прийти: «смотрите — мы все вместе, одна большая семья, у нас всё хорошо».
— А это не так?
Катя повернулась к Сергею и встретилась с его тёплым взглядом голубых глаз и полуулыбкой, спрятанной в рыжей бороде. Какой добрый дядечка Морж, которому Вадим лично отказал в продаже компании и высказался за четверых. Катю поставил перед фактом — сиди тихо и работай.
— То, что мы перегрызёмся между собой всего лишь вопрос времени, мы уверенно к этому идём, я по крайней мере. Игорь в нас ошибался, думаю, зря он так сделал.
— Он хотел, чтобы вы были все вместе, полагались друг на друга, доверяли. Игорь всю жизнь мог рассчитывать лишь на себя, взваливал на свои плечи слишком много, один за всё отвечал. Он хотел, чтобы вы продолжали его дело, но не стратегию.
— Его дело. Не наше.
— Катерина, с тобой всё хорошо?
— Лучше всех!
— Мне так не думается. Если тебе что-то нужно или просто захочешь поговорить, ты всегда можешь на меня рассчитывать.
— Сколько мне ещё раз сказать, что я не хочу иметь с тобой ничего общего? Я лучше буду рассчитывать на себя и разговаривать с зеркалом, чем с тобой!
Выпалив последнюю фразу, она развернулась и быстрым шагом отошла от Быстрицкого, который встревоженно смотрел ей вслед. Отец переживал за свою дочь, которая быть ею отказывалась.
Ей срочно нужна была доза Виталика, вечного двигателя хорошего настроения и оптимизма. Они вместе дурачились на танцполе, зажигали под хиты девяностых, даже станцевали что-то похожее на танго, только в своём пародийном стиле, прижимаясь друг к другу нарочито близко, разрываясь при этом от хохота. В конце он даже позволил ей откинуться назад и прогнуть спину.