— Катя, я тебя не удержу, встань, пожалуйста! — просипел Виталик.
Танцовщица выпрямила спину слишком резко и схватилась за поясницу, Виталик прихрюкнул и начал над ней ржать.
— Виталик, я тебя обожаю!
— А я так вообще тебя люблю!
Катя крепко обняла его, Виталик чуть приподнял её над полом. Для него Катя была мамой-уточкой. Дедушка рассказывал ей в детстве, что когда утята вылупляются, первое существо, которое они увидят и становится их мамой.
Когда Виталик потерял мать и остался с её бизнесом наедине, первой кого утёнок увидел у себя в кабинете генерального директора была Катя — новая мама-уточка, которая рассказала ему анекдот и рассмешила. Катя была не в обиде, даже смеялась над собой, если у неё никогда не будет детей — усыновит Виталика, удочерит Алису. Будут жить счастливо. Только сначала надо избавиться от надоедливых хищников, чтоб не съели ее утят.
Свиридов — давний приятель Игоря, на деньги которого позарилась Лялечка и её хахаль. Он всё пытался набиться в друзья к Вадиму, когда Игоря не стало, но тот отказывался ввязываться с ним в новые проекты, что по-белому, что по-серому. Свиридов Олег Петрович проявлял настойчивость, даже пригласил их четверых на юбилей летом, Катя с Вадимом вместо этого махнули в Питер.
Сейчас она внимательно рассматривала низенького мужичка с выдающимся пузом, раскрасневшегося от смеха среди кружка своих приятелей.
Стервятник Свиридов сделал Катерине деловое предложение, как только узнал, что с Вадимом их больше не связывают личные отношения. Он хотел завладеть делом Игоря, но не как Сергей, выкупить всё по рыночной цене, а пользуясь Катей, её обидами на бывшего любовника и верными схемами отжатия бизнеса через шантаж и угрозы. Катерине предстояло найти материалы для шантажа Вадима.
Катя предполагала, что бизнес это подарок для младшего сына, который учился за границей в строительном университете.
Она кожей чувствовала, исходящую от Свиридова угрозу, которую надо было устранить. Кроме того, отцы должны отвечать за действия своих детей. Его младший сын обидел Алису, от чего у Катерины скрипели зубы, каждый раз как она смотрела на этого сморчка в смокинге.
Вся семья Свиридовых получит своё наказание, в своё время. Олежек вдруг захотел её поторопить. Подошёл к ней, когда она выбирала себе закуски на фуршетном столе. От смрада его потного тела, есть сразу расхотелось.
— Катерина Викторовна, надеюсь все наши договорённости в силе?
— А я разве сказала, что нет?
— Я просто уточняю. От вас давно ничего не было слышно.
— А меня и не должно быть слышно, товарищ Свиридов, я плету интриги за спиной у своего босса. Я с вами свяжусь сама, когда доплету. Всего хорошего.
Катя отошла от него подальше, схватила шампанское со стола, чтобы занять руки и стояла у стены рядом с танцполом. Зазвучало танго, кто-то подал ей руку.
— Позвольте вас пригласить, Катерина Викторовна.
— Танго? Вы, Сергей Саныч, такое потянете?
— А вы?
— Ну держись! — усмехнулась Катя.
Быстрицкий танцевал довольно хорошо, уверенно вёл и сделал пару поддержек. Катя от него не отставала, она показала всё, чему научила её мама. Они сделали несколько дорожек шагов и ни разу не сбились. Она забыла, где находится, кто вокруг, для неё был только ее неожиданный партнёр напротив.
Хотя они скорее были соперниками, Катя задавала тон, подогревая Сергея, он достойно отвечал, затем она снова исполняла сольную часть. Сергей был просто потрясающим танцором, поняла Катя, занимался этим не один год и даже сейчас. Вот так они и спелись с её мамой, точнее, станцевались, а потом дотанцевались до её беременности.
Когда Быстрицкий последний раз прокрутил Катю вокруг своей оси и она застыла у него в объятиях, откинув голову назад и выгнув спину, ее носик блестел от пота. Катя выпрямилась и посмотрела ему в глаза, он улыбался и даже не вспотел.
— Ну как?
— Отпад! — устало улыбнулась ему Катя, тяжело дыша.
Вокруг раздались аплодисменты, всё это время они были на танцполе одни. Сергей взял её ладони в свои и поцеловал ей руку.
— Я рад, что ты улыбаешься, давно не видел улыбки на твоём лице.
Улыбка тут же слетела с ее губ, ведь она вспомнила, кто стоит перед ней. Катя высвободила свои ладони из его рук и направилась к выходу, стараясь не зареветь по дороге в дамскую комнату.
«Нельзя, нельзя его любить, Катя» — слёзы предательски лились из глаз, пока она мыла руки. Брошенной девочке, в её почти тридцать два года, всё ещё было обидно, что родной отец бросил её на произвол судьбы, а чужой мужчина подобрал и стал лучшим папой на свете. Только вот плохой папа одумался и вернулся, чтобы занять своё законное место в её жизни.