Он возвышался над всем в этой комнате, стоял широко расставив ноги, руки в карманах брюк, светло-синяя классическая рубашка. Те же зелёные глаза, густые тёмные волосы, короткая борода и чуть пухловатые губы. Её бывший добрый Великан. Вроде тот же самый, но уже не тот.
«Надо бы научиться закрывать дверь на ключ, чтоб всякие Великаны не шастали» — горько подумала она.
Он молчал, она ему ничем не помогала.
Катя очень надеялась, что его пристальный взгляд из-под нахмуренных бровей не заметит, как она сжала гриф левой рукой. Только её гитара, что висела на ней на широком ремне, остановила её порыв кинуться Великану на встречу и засунуть свой любопытный нос в разрез рубашки, чтобы вдохнуть его запах и упасть в обморок от передозировки.
В своей квартире она устроила генеральную уборку, чтобы избавиться от его запаха, который ей мерещился повсюду. Диван и кровать подверглись химчистке. Все её спальные комплекты и одежда тоже. Но она всё равно чувствовала аромат его кожи временами, морщила нос и убегала прочь из своего дома, туда, где его точно не могло быть.
Их молчание затягивалось, стояли, как два дурачка на перепутье.
Вадим сделал шаг к ней навстречу и она дёрнулась, чтобы шагнуть назад, подальше от него. Если он подойдёт слишком близко, Катя не представляла, что она сделает. Не кинуться бы в ноги и челом не ударить. Эту неловкую ситуацию неожиданно спасла Камилла, ещё одна бывшая Вадима.
Они оба взглянули на телефон, что лежал на столе, Катя схватила его и прижала к уху.
— Да, привет, — судорожно выдохнула она.
Её брови сначала приподнялись вверх, затем встретились у переносицы, зубы оскалились хищной улыбкой.
— Буду через десять минут, готовься вытаскивать меня из обезьянника! Никуда не уходи!
Вадим, стоял как дурак, над душой Отбитой, которая со скоростью пули, упаковала свою гитару в чехол, скинула с себя обувь и начала надевать высокие кожаные сапоги, затем застегнула кожаную куртку с защитными пластинами на спине и локтях. Закинула за спину рюкзак и в её руках появился мотоциклетный шлем. Она промчалась мимо него, он за ней. Катя была уже на парковке за панорамными окнами ресторана, садилась на серебристый спортивный мотоцикл.
Отбитая мчалась по пробкам, петляя между неповоротливыми машинами. Она пять лет своей жизни ездила верхом на большом чопере, как настоящая рок-звезда, спортивные мотоциклы были слишком быстрыми даже для неё. Однако, их скорость была запредельной, адреналин бил из надпочечников фонтаном. Её близкому человеку угрожала опасность, а когда такое случалось, она вжимала педаль газа до упора и гнала на всех скоростях.
Катерина прыгучим шагом шла по коридору бизнес центра, сжимая кулаки в перчатках. Сегодня она их разомнёт о чью-то мордашку, может, руки перестанут предательски дрожать.
Вадим смотрел вслед серебристой вспышке ярости в двести лошадиных сил, которая исчезла в потоке машин. Как бы он не хотел ехать за ней, ему не догнать. Слишком быстро от него бежит.
Утром следующего дня Катерина вошла в его кабинет с разбитой губой, исцарапанная, но с сияющей улыбкой в тридцать два целых зуба. Отбитая снова в деле, только теперь верхом на железном коне. Дозу своего яда она умудрилась вкатить ему под кожу одним взглядом голубых глаз и умопомрачительной улыбкой.
Без слов. Без прикосновений.
Выздоровление будет долгим и мучительным.
Или он уже неизлечимо болен?
Глава 3. Любимый или любовник?
О том, что Вадим Алексеевич хочет с ней поговорить, он сообщил через секретаря, Ирину. От такого официоза Катерина разозлилась, но что делать, он теперь точно генеральный директор, надо идти и подчиняться. Дорога от её ресторана до офиса оказалась слишком короткой, лестница на его этаж ещё короче.
Катерина взялась за ручку двери, потом всё же постучала, вдруг он не один? Вадим был в гордом одиночестве, разговаривал по телефону, кивнул ей на кресло по правую руку от себя за переговорным столом и продолжил свой разговор.
Катерина уселась в кресло, закинула ногу на ногу и взяла со стола карандаш. Она всегда крутила в руках ручку или карандаш, её это успокаивало, а вот других вокруг нет. Вадим попрощался с собеседником, что-то записал на листке бумаги, отложил телефон и взглянул на неё. Челюсть непроизвольно сжалась, когда она перевела на него свой взгляд. Катерина даже не попыталась замаскировать разбитую губу косметикой, а исцарапанные руки и шею одеждой. И снова ни слова между ними.
Их разделял всего-то узкий стол, перегнувшись через него можно было дотронуться друг до друга, но ей казалось, что она смотрит на него через пуленепробиваемое стекло, как показывают в фильмах про тюремные свидания. Где телефон, чтобы услышать друг друга?