— И почему так? — спросил я. — Как-то исправить это можно у всех? И почему только у меня такая ситуация?
— Как вопросов-то много — вздохнула Эллис. — Это ж предварительная информация, пока можете быть свободны, а я еще поизучаю. Во всяком случае, я уже знаю, что делать.
Это обнадеживало, так что чтобы не мешать, мы вышли из лаборатории.
— А мне вот интересно — начал я. — Что она про тебя имела в виду, говоря про уникальность? — обратился я к Рин.
— Без понятия — ответила она.
— Думаю, ты все знаешь, просто говорить не хочешь — сказал я.
— Да, ты прав, я знаю, о чем она говорила — сказала мне Рин, когда Кристен уже ушла к себе. — Более того, даже она не понимает всего, что там увидела. Но я не могу об этом говорить, помнишь ведь?
— Ладно, закрыли тему — ответил я. — Тогда ты и для Эллис придумай что-нибудь правдоподобное, как ты там эту уникальность свою объяснишь. Зачем вообще было соглашаться на обследование, если причина была веская?
— Потому что Эллис я могу отказать, а тебе при ней — нет — ответила Рин. — Она тогда вообще решила бы, что даже между нами нет доверия и полно тайн. В данный момент это лишнее, сам понимаешь. Повезло мне, что ты не сыплешь вопросами после всего этого, кстати. Или просто не интересно?
— Интересно, более чем — ответил я. — Но я уже давно понял, что всему свое время. Как-то привык, что ли, к этому неведению.
— Спасибо. Поверь, оно, это неведенье, в данном случае, только на пользу
— ответила Рин.
— Ну вот не нужно только этих фраз интригующих — ответил я. — Сама же масла в огонь подливаешь и я сам удивляюсь, как это я до сих пор терплю и не атаковал тебя расспросами. Это, знаешь ли, стресс.
— Ничего, стресс в малых дозах полезен — рассмеялась Рин. Правда улыбка в этот раз была какая-то не такая, в чем-то грустная. Будто ей самой хотелось рассказать, но она не могла не только потому, что просто не хотела, а скорее исходя из каких-то более веских причин.
Снова настали минуты ожидания, постепенно превратившиеся в часы. Отвлекать Эллис не хотелось, но иногда закрадывалась мысль, а не уснула ли она там за работой. Впрочем, это было из разряда фантастики. Она получила довольно редкую информацию, так что просто не могла оторваться от исследований. Что касалось их и взломов — это порой казалось вообще ее страстью, если не сказать больше. Вполне возможно, для нее это было смыслом жизни, во всяком случае каких-то других серьезных увлечений у нее не было. Разве что, сборка андроидов. Но по тому, насколько качественно она все сделала с Кристен, едва ли это можно было назвать простым хобби.
— Спускайтесь — раздалось по связи часов через пять ожиданий. — Теперь все ясно.
Прозвучали эти слова несколько загадочно, поскольку в них не было какой-то искры. Будто Эллис, узнав причину, получила еще больше вопросов в придачу.
— И в чем дело? — спросила Кристен, когда мы собрались в лаборатории.
— Я запустила сравнительный анализ всех возможных сигналов, излучений
— объяснила Эллис. — Во всяком случае, начала с рукотворных. И не прогадала. Не знаю, к счастью или сожалению. В общем, вы же знаете, что при обращении с любым терминалом планеты работает сканер, опознающий личность? Вот он и заносит в мозг эту пленку иллюзорную, будто гипноз.
— Подожди, но мы долго время не подходили к терминалам — сказала Рин. — У нас-то это откуда взялось?
— Но вас же сканировали, когда прилетели, так? — спросила Эллис. — Это же одно и то же. Просто это не только сканер, но и излучатель.
— Выходит, мы с самого начала видели искаженную картину? — переспросила Рин.
— Да, фактически с самого порта — ответила Эллис. — И вот это все очень плохо. Зачем-то это делается специально со всем населением и прибывшими.
— Но как же, если мы потом, скажем улетим домой? — удивился я. — Продолжим бред этот видеть?
— Нет, все продуманно. Без терминалов эффект через некоторое время рассеивается. А здесь вы постоянно подвержены их влиянию — ответила Эллис.
— Буквально повсюду, даже такие имеют значение — указала она на свой карманный терминал. — Как бы выразиться поточнее. Я без понятия, кому такая технология вообще могла в голову прийти, очень комплексная вещь. Фактически, это как некая программа, которая изменяет связи у вас в мозге. Притом все очень тонко настроено, изменяется восприятие заданных объектов, поэтому привычные вещи не меняются.