— Так, у меня снова бред перед глазами — сообщил я Рин. — Глюки вернулись быстрее, чем я ожидал. Теперь что, пойдем в этот мемориальный комплекс?
— Да, неплохо бы туда сходить — ответила Рин. — Хотя бы поймем, что из себя повстанцы представляли.
Далеко идти не пришлось, здание мемориала располагалось в центре города. По пути мы встретили еще не один ресторан, названный в честь этого повстанческого лидера. Очевидно, что здесь он был знаковой фигурой.
Естественно, нас не особо интересовали образцы оружия повстанцев, как и статуи, восхваляющие героев того времени. Что бросалось в глаза, так это то, что лиц у них не было, их будто специально стерли. Возможно, это было каким-то символом. К слову, женских фигур там не было, так что надежды увидеть намек на Мию и Чиру исчезли моментально. Да и действовали они куда раньше, чем произошли события, описанные в легендах местных.
История самого Таркоса была довольно примечательной. Говорилось, что еще до начала бума генетических изменений, он отправился на заработки в одну из процветающих стран. Подробностей здесь никаких не было, но сутью было то, что он разбогател в короткий период. Когда только начались изменения людей, он также подверг себя перестройке. Но вскоре сильно разочаровался в этой идее, поскольку людьми овладевала алчность собственного совершенствования, они менялись в худшую сторону характером. Когда началось активное противостояние с боевыми действиями, он снабжал оружием свою страну, так как средства ему позволяли. Несколько раз его чуть было не ловили, но остановить так никому и не удалось. Сам он погиб при одном из штурмов одного из повстанческих поселений. Поскольку к тому моменту он уже был символом противостояния, у обычных, неизмененных людей опустились руки, начался раскол в повстанческих кругах и в итоге война завершилась.
— Полагаю, что его изменения очевидны — сказала Рин.
— Ты о чем? — переспросил я.
— Люди по триста лет не живут обычно — ответила она. — Возможно, он это сделал специально, видя к чему все идет, чтобы как можно дольше оказывать поддержку своей стране.
— Но по факту ничего полезного в этой истории для нас нет — ответил я. — Просто очередная история тех времен.
— Да, пора возвращаться к вездеходу — отозвалась Рин. — Кристен с Эллис уже должны были вернуться.
Пока мы шли обратно, я погрузился в размышления о том, почему вообще все это произошло с планетой. Очевидно было, что историю здесь переписывали как хотели, так как мы никаких подробностей о повстанцах не узнали ранее из официальной истории единого государства, будто их намеренно вычеркнули, описав лишь сам факт войн. Точно так же и здесь, в повстанческой в своем прошлом стране, мало интересовались историей основного государства. Будто на сближение они не собирались идти ни при каких условиях, предпочитая параллельное существование на планете. Было, конечно и население, представлявшее из себя нечто среднее — жители зон отчуждения. Судя по всему, они не были готовы на серьезные жертвы, вроде местного населения, которое будто во всем отставало в развитии от всей планеты. Но с другой стороны, они не могли принять условия внешнего города и не планировали себя подвергать генетическим изменениям. А про алчность тот повстанец высказался совершенно точно. Никто бы не стал проводить столь масштабных войн и уничтожения несогласных, если бы не хотел перестроить как можно больше людей ради получения выгоды. Да и люди, подсевшие на генетические изменения, как на наркотик, хотели все большего. К примеру, та же Кристен, какой бы она ни была, но ведь тоже стремилась к новой должности ради новых перестроек организма, хотя итак была искусно перестроена по словам Эллис. Жадность ли это или своеобразное стремление к совершенству — понять было сложно. В какой-то мере все просто перемешалось.
Я и не заметил, как мы вернулись к вездеходу. Оно и к лучшему, так как еще больше смотреть на собственные галлюцинации мне не хотелось. Самое паршивое, что я уже понимал, что все это не по-настоящему, а сделать ничего не мог. Кристен и Эллис уже вернулись к тому моменту.
— Что там у вас? Как все прошло? — спросила Рин.
— Я сразу говорила, что место мерзкое — ответила Эллис. — Там все будто блаженные ходят, с таким лицемерием жутким общаются, что я еле выдержала.