<p>
Это совершеннолетие наступало в девятнадцать. Молодые люди не могли сами за себя отвечать и зрело думать до этого возраста. А замуж можно было с семнадцати. А мне через десять дней уже восемнадцать! То есть нижняя часть у людей в нашем королевстве созревала быстрее головы. Мозги безнадежно проигрывали в этой гонке. “Иногда навсегда”, – подумала, глядя на людей в зале.</p>
<p>
– Ей восемнадцатый идет. Мы узнавали. Девка тощая и страшная. Всего и достоинств, что лавка есть и магичка. Но наш Бонечка уперся. Хочет ее и все. А мы кровиночке нашей не враги. Откормим и воспитаем! Где она?</p>
<p>
Но не того хотел дядюшка. Вовсе не для этого они пришли сюда, чтобы бесславно расстаться с домом уже через несколько месяцев. Его черные глаза забегали.</p>
<p>
– Мала она еще… Дюже злая. Не воспитанная. Дикая. Мы со стыда сгорим, ежели такую в чужую семью отдавать. Через год приходите, подготовим, – отвечал дядя.</p>
<p>
– Батяяя… – загудел жених, впервые подавая голос.</p>
<p>
– Спокойно, сына! Значит, не хотите по-хорошему? А ежели испортим вам ее? Вона, бегает по городу одна без устали, – переключился мужчина на свою темную сторону.</p>
<p>
– Она сама вас испортит. Магичка чай, – потер предплечье дядя. Не зря значит зарядила в него тогда. Крепко запомнил.</p>
<p>
– А и не надо портить… Слухи пойдут, сами прибежите, – подала голос женщина, беря свое дитятко за руку и направляясь к двери.</p>
<p>
Я тихо открыла дверь в спальню и затворила изнутри, прижавшись к ней лбом. Вот так. Любые планы и представления о будущем можно перечеркнуть одним незначимым моментом. Я уже изучила логику этих людей и примерно понимала, что им подсказали направление, в котором думать. А именно: путь, как сбагрить меня и оставить себе дом. Вариантов было не много: они находят мне мужа, который отказывается от лавки в их пользу в обмен на меня с моим даром. Какого мужа они найдут – никто не знает. Что тому понадобится от меня? Молодость, магия для одаренного потомства или неразгибающееся вкалывание над артефактами? Последнее даже желательнее для меня, чем первые два. До этого дня не думала о замужестве. Надеялась, что этого со мной никогда не произойдет. Что может быть лучше, чем иметь свою артефакторную и работать в ней всю жизнь?!</p>
<p>
Сколько же у меня времени в запасе, пока они продумают всю эту цепочку? Магазин я, считай, уже потеряла. Эти люди не остановятся ни перед чем, чтобы получить желаемое.</p>
<p>
С тоской обвела взглядом полки, где стояли ровными рядами книги. Полное собрание трудов Мёбиуса, ученого, пожившего в нескольких мирах, поблескивало стертой вязью корешков. Поговаривали, что он где-то разжился порталом Древнего Тайрима и напутешествовался до сыта. Деордан и его базовые плетения. Прочитав его одного, маг мог стать полноценным артефактором. И остальные, такие родные издания. Еще отец учился по ним. Я их не трогала, даже когда голодала. С собой не взять. Надо уносить частями и продавать. Стоп. Я поняла, что уже приняла решение бежать. Даже вот, стою, прощаюсь с тем, что дорого. Но неизбежное следует принять и спасать себя. Прости, папа, что не смогла сохранить. </p>
<p>
Только долго горевать мне не дали. Пролетел месяц, и жизнь, как норовистая кобыла, снова сделала скачок в сторону. Или вниз. Не думала, что может быть хуже.</p>
<p>
Со всеми этими переживаниями совершенно забыла о своем несовершеннолетии, ведь отец общался со мной как с равной. В королевстве девушка считалась взрослой в девятнадцать. А пока можно было забыть о спокойствии. </p>
<p>
Словно соревнуясь в скорости, многочисленные родственники ринулись в ратушу, оккупируя отдел по опеке. Я об этом не знала, погруженная в свои переживания. Где-то на другом конце города уже решалась моя судьба и шли локальные кабинетные войны. Почему там, а не здесь? А потому, что я ничего не решала. Уникус Великолепный особенно зорко следил за судьбами детей и молодых дев, не позволяя тем оказаться на улице. С одной стороны – здравая идея, да восхвалим короля! А с другой… высказала бы ему при встрече пару ласковых!</p>
<p>
Счастливых победителей опекунского спринта я узрела в середине лета. Сразу не поняла, что за толпа цыган с баулами выгрузилась из брички перед нашим домом. Шумные дети в возрасте около двенадцати лет, в количестве, как оказалось, двух штук создавали суету. А воспринимались, в силу своего мельтешения, за пятерых, а по крикам и вовсе за шестерых.</p>
<p>
Меня оправдывает только мое состояние и то, что я ни разу не видела родни со стороны матери. Да и со стороны отца не было желающих общаться. Я в детстве так и думала, что нас двое во всем мире.</p>
<p>
– Чем могу помочь? – была первая фраза, которой встретила этих людей. Высокого жилистого человека, его более полную чернявую версию – жену и прыщавого подростка– сверстника. При этом прикидывая, что лучше им вынести – вчерашние пироги или дать денег. </p>
<p>
Человек, не реагируя на меня, осматривал витрину и окна. Не хорошо так осматривал. Собственнически. </p>
<p>
– Завтра собьем вывеску. Алехандр! Что застыли? Тащите вещи в дом!</p>
<p>
Все семейство пришло в движение, штурмуя узкий вход. Я осталась на улице, таращиться на происходящее. Челюсть не хотела вставать назад, на ее законное место. Даже не могла представить, что такое бывает. В культурной столице Индара! Среди белого дня! Да у нас даже карманников не было!</p>