— Ясно.
— Шенна водит нас по лесам и отстреливает часовых. Все остальные дерутся. Ну или не дерутся. Ты как, не против подрезать спящего?
— Никогда не пробовал.
— Но глотки все же резал?
— Да. Говорил ведь.
— Отстань от парня, — лениво пробурчал устроившийся напротив меня солдат. — Он богам служит. Небось перерезал столько людей, сколько тебе и не снилось. Они это любят.
На какое-то время в палатке воцарилась неловкая тишина. Затем Барка вздохнул и откинулся на подушку:
— Ты прав. Какая уже разница. Все равно скоро сдохнем в этом…
— Не каркай, — перебила его женщина. — Ты можешь сдохнуть хоть сейчас, но других это не касается, понял?
— Да пошла ты в болото. Кстати, Максим, а наши слова действительно влияют на судьбу? Их кто-нибудь слышит?
— Прямо сейчас — вряд ли.
— А ты можешь поговорить со своим богом? Чтобы он нам сюда жратвы нормальной подогнал?
— Я могу вас познакомить.
Барка усмехнулся, но быстро осознал смысл моих слов и чуточку побледнел:
— Не шути так.
— Не буду. Скажите, вы здесь часто жрецов встречаете?
— У гаранцев их штук десять, — произнес молчавший до этого момента воин. — Твари бессмертные. Хрен убьешь.
— А у нас?
— А у нас есть ты.
— Понятно…
Примерно через час я окончательно уяснил нюансы текущей боевой обстановки, а также полностью осознал свою роль во всем происходящем. Несмотря на серьезное превосходство вражеской армии, фронт находился в относительном равновесии из-за разделявшей стороны конфликта речки — форсировать ее имеющимися силами наместник Гарана не желал, наша армия о таком подвиге даже не мечтала, а совершать долгие обходные маневры в такой ситуации было слишком трудно и не очень рационально. В итоге гаранцы ждали подкрепления и отдыхали, а мы постепенно теряли боевой дух и организовывали диверсионные рейды, пытаясь хоть как-то изменить ситуацию. Впрочем, реальной пользы от этих вылазок было не очень много. Во всяком случае, просвещавший меня Барка считал именно так.
— Ну, прикончим мы там человек десять, подожжем какой-нибудь сарай, а толку-то?
— Это как северного слона за пятку укусить, — добавил его сосед. — Сможешь потом всю жизнь хвастаться, но слону твой укус будет до одного места.
— Надо офицеров выбивать, — озвучил я пришедшую в голову мысль. — Чтобы лишить армию управления.
— Ты такой умный, — восхищенно выдохнула следившая за нашим разговором Шенна. — Может быть, расскажешь, как их ночью в чужом лагере найти? А то мы, дураки, не справляемся.
— Не подумал.
— Расслабься, с опытом все придет, — усмехнулся Барка. — Если доживешь.
Беседовать с новыми товарищами оказалось достаточно просто. Несмотря на мой статус жреца, какой-то особенной враждебности с их стороны я не испытывал, разговор крутился возле общих для всех нас тем и первоначальный ледок быстро растаял. Мне объяснили, как найти отхожее место, рассказали, в какое время идет выдача еды, дали пару советов по взаимодействию с офицерами, а также сообщили, что вместе с жалованьем из города привозят целые отряды женщин легкого поведения. После этого импровизированный брифинг закончился.
— Отдыхай. Хрен его знает, когда еще сможешь.
Я последовал доброму совету и следующие минут сорок валялся на кровати, думая о том, какого черта вообще здесь делаю. С одной стороны, служба в качестве наемника по-прежнему казалась мне самым разумным решением из всех возможных, однако перспектива просидеть остаток жизни в грязном шатре, а потом героически сдохнуть во время первого же серьезного сражения нисколько не соответствовала моим планам на долгое и успешное существование. Собственно говоря, теперь попытка добросердечного Ильнаса отговорить меня от службы выглядела чуть ли не божьим вмешательством. Которое я высокомерно проигнорировал.
— Ладно, разберемся…
Ближе к вечеру погода начала портиться. Ветер усилился, с неба посыпался мелкий дождик, стало заметно прохладнее, а мои новые товарищи принялись натягивать на себя дополнительную одежду. Глядя на них, я тоже полез в рюкзак за плащом, но именно в этот момент к нам вернулся сержант и события буквально понеслись вскачь.
— Собирайтесь, — без лишних церемоний приказал командир. — Идем в ночь.
— Кто бы сомневался, — вздохнул закутавшийся в одеяло Барка. — Как же иначе.
— Хватит жаловаться. Хасин, сходи за едой. Шен, проверь лук. Выдвигаемся через полчаса.