Второй раз мой сон прервал начавшийся дождь. Какое-то время я старался не обращать внимания на сочившуюся за шиворот воду, но затем чертыхнулся, сел и поплотнее закутался в плащ, рассматривая проплывающие мимо повозки деревья тоскливым взором.
Алса-Хамра давно скрылась за холмами, но кое-какие признаки цивилизации возле тракта все же остались. По обочинам дороги валялся мусор, пару раз я замечал сломанные и выброшенные за ненадобностью колеса, а однажды среди зарослей кустарника показался остов телеги — наполовину сгоревшей, но с течением времени обросшей мхом и органично встроившейся в местную растительность.
Затем караван остановился рядом с небольшим озером, а у меня появилась возможность размять ноги.
— Далеко не прячься, — мгновенно отреагировал на мою попытку уйти с дороги ближайший охранник. — Быстро погадил, потом назад. А то всякое бывает.
— Засада?
— Лучше не рисковать, — уклонился от прямого ответа собеседник. — Кто знает, что этим тварям в голову придет.
— А вы часто с разбойниками сталкиваетесь?
— Было дело.
— А когда…
— Шкор, тебе заняться нечем? — раздался у меня за спиной недовольный бас. — Отдохнуть решил?
— Объясняю правила, — ничуть не смутился разговаривавший со мной воин. — Парень впервые на тракте.
— Объяснил? Тогда марш на обход!
— Будет сделано, сержант.
На мой взгляд, местность была слишком открытой для того, чтобы устраивать нападение, однако занимавшимся охраной караванов людям в любом случае было виднее. Именно поэтому я не стал играть в отважного исследователя и скрупулезно выполнил все озвученные предписания — навестил ближайшее скопление кустарника, удовлетворил одну из базовых потребностей организма, после чего вернулся и начал дисциплинированно гулять вокруг повозки. Как заключенный по тюремному двору.
— Скоро жратва будет, — сообщил внимательно следивший за мной возница. — Хорош бродить, надоел.
— Размяться надо. Задницу уже отсидел.
— Это да, — ютившийся на облучке мужик болезненно вздохнул и потер собственную пятую точку. — Это бывает.
— Долго еще здесь стоять будем?
— Скоро поедем. Как лошадям воды принесут.
Вторая часть дневного перехода оказалась еще более скучной, чем первая — мы километр за километром тащились по серой и неприветливой равнине, сверху беспрестанно сыпался нудный дождь, а снизу доносилось равномерное поскрипывание, все сильнее и сильнее действовавшее мне на нервы. С другой стороны, жаловаться на жизнь я по-прежнему не собирался, отлично понимая, что самостоятельный вояж в любом случае был бы гораздо более тоскливым и неприятным.
Вечер прошел так же спокойно и уныло, а вот ночью произошло то, чего опасались все подряд караванщики и ради чего рядом с телегами постоянно крутились охранники — на нас напали. Я мирно спал в своей телеге и до самого последнего момента ничего не слышал, но часовые сработали выше всяких похвал — когда раздался заполошный сигнал рога, с другой стороны лагеря уже кипела ожесточенная схватка. Света от нескольких едва живых костров было мало, все вокруг затягивал сырой туман, однако яростные крики и звон оружия позволяли кое-как сориентироваться в происходящем — на то, чтобы разлепить веки, выпутаться из плаща и оценить случившееся, у меня ушло всего несколько секунд.
Окончательно проснувшись и вспомнив о необходимости собирать души врагов, я тут же достал меч и спрыгнул с телеги. Поскользнулся, чудом удержал равновесие, после чего с нездоровым энтузиазмом бросился к месту схватки. Жаль только, что моему искреннему желанию поучаствовать в заварушке было не суждено увенчаться успехом.
— Стой, — рявкнул уже знакомый мне воин, буквально вырастая на пути. — Стой, дурак!
— Я помочь!
— Без тебя разберутся! Назад!
— Но…
— Спрячься, мать твою!
Пока я решал, нужно ли вопреки здравому смыслу рваться вперед, бой уже закончился. Звон стих, матерные крики прекратились и на округу спустилась тишина, изредка прерываемая чьими-то громкими стонами.
— Вот и все, — сообщил внимательно прислушивавшийся и крутивший по сторонам головой охранник. — Они убежали.