Света готова была послать ее куда угодно, хоть к самому папе Римскому, хоть к антихристу, лишь бы она не наступала на больную мозоль.
– Дочка, так что этот гинеколог про тебя-то считает? – неминуемо шла к своей цели Серафима Ивановна.
На секунду Света призадумалась, чтоб подобрать правильные слова и набраться духа их произнести. Это было не так сложно, как казалось на первый взгляд. Она с достаточной частотой произносила их почти при каждой родственной встрече, благо мама в силу известных причин не отличалась остротой слуха, феноменальной памятью и чрезмерной ясностью ума. Справедливости ради, кто в наше время ясен умом? Эта утопия. Свету нельзя было назвать до мозга костей врединой. Она любила маму, но любила по-своему. И любовь ее лучше проявлялась на расстоянии, а не впритык друг другу в однокомнатной квартире, пусть даже улучшенной планировки и за триста метров от метро.
– Доктор сказал, – неуверенно начала она, – он считает… в общем, он полагает…
– Не тяни, я что-то плохо понимаю!
– В общем, вероятность того, что у меня будет ребенок, небольшая. Шанс есть, но незначительный. Как тебе объяснить? Это сложно. Понимаешь, какие-то гормональные проблемы, перестройки. Я в этом плохо разбираюсь. Но надежда остается, ее никто не отменял. Все будет хорошо, мам! Ты только не подливай масла в огонь.
– Так в чем причина? – зрила в корень мудрая женщина.
– Я же объясняю, – раздражалась Света, неумело запинаясь, – какие-то гормональные неполадки. Врач выписал таблетки. Но я забываю зайти в аптеку и купить их. Обещаю, что непременно загляну туда сегодня.
Светлана в очередной раз утаила что-то не менее важное и существенное. Но маму не стоит посвящать во все тайны. Пусть довольствуется туманным объяснением, а лишнего ей знать ни к чему. Тем более Света повторяла ей это десятки раз, и Серафима Ивановна наверняка успела заучить столь непритязательный текст, как юный школьник заучивает поздравительное стихотворение на новогодней елке.
– Ох, не нравится мне. Не нравится! – тоном выше произнесла мама. – На одних таблетках разве сотворишь чудо? Дитя-то по-другому получается.
– Это вы о чем, маменька? – напряглась окончательно расстроенная Светлана. Мать снова встала на прежние рельсы, как ни старалась Света столкнуть ее с перрона.
– Да все о том же! Мужчина тебе нужен. Мужчина!
– Ой, этого добра хватает! – пыталась отшутиться Туманова.
– Да непросто мужчина, а муж! Защитник тебе и отец твоему ребенку. А нам, знаешь, как внучок или внучка необходимы? Папа твой об этом сильнее меня мечтает. Все уши прожужжал. Говорит: «Навести Светку, да накажи, чтоб постаралась, как следует. Мы-то уже в возрасте. Жизнь на ладан дышит. Сколько Бог отмерил? Неведомо. Сегодня жив, а завтра мертв. А с внуками и старость краше, и нестрашно на тот свет уходить». Ты понимаешь отца?
– Ну, что вы в самом деле! Вам еще жить и жить. Меня переживете. Кстати, а как там папа? Почему он не приехал?
– Прихворал немного, – сухо произнесла мать, но не сказала главного.
Отец перенес инсульт и был частично парализован. Ее опасения не напрасны, а Свете зареклись ничего не говорить.
«К чему ей наши проблемы?!» – сетовал Михаил Петрович, – своих забот хватает. Дай бог, выкарабкаемся».
На том и порешили.
– Передай ему, пусть скорее поправляется! – искренне пожелала Света.
– Передам! А ты выполняй наш наказ!
Света Туманова вновь надула щеки. На этот раз они покрылись легкой испариной. Как же ей втолковать, что здесь невозможно что-либо прогнозировать?! Это случай, это судьба, это предзнаменование. Это вам не смета и не генеральный план, который кровь из носа реализовать за ближайший квартал. Это другое, совсем другое.
Другое.
– Мама, а ты по папе не соскучилась? – отчего-то почти прямолинейно намекнула Света.
Серафима Ивановна недвусмысленно уловила намек. Свете сложно понять, намеренно ли прикидывалась она склерозной сумасбродкой или на самом деле являлась таковой, но в самые ответственные моменты мудрая мама понимала все с полуслова. Этот раз не стал исключением.
– Прогоняешь, да? Надоела? Ненадолго тебя хватило, – обиженно прозвучало с кухни.
– Ты не так поняла! – уверилась Света в своей ошибке.
– Я еще не выжила из ума!
– Конечно!
– Сегодня уезжаю. Ты права. И отцу надоело сидеть с сиделкой.
– Зачем ему сиделка?
И тут Серафима Ивановна уверилась в своей ошибке. Что делать – она призналась, как Михаил Петрович тяжело болен. Света, наконец, спрыгнула с кровати и примчалась на кухню, чтоб обнять сконфузившуюся мать.
Та пролила немного скупых слез, посетовала на черствость неблагодарной дочери и выпросила у нее обещание в самый короткий срок навестить прикованного к постели отца. Светлана поругала мать за молчание и обман, поклялась, во что бы то ни стало приехать и посидеть у его постели.