- А что сразу я! – напыжилась Геома в обиде выставляя свой беспроигрышный аргумент, прикрытый низким вырезом платья. – Не на людях никто не запрещал! Ты сама нам встречу с Лиской через одно место устраивала! А мне запрещаешь пофлиртовать с красавчиком-лейтенантом! Подлюга ты, Дуська, вот кто!
- Ой, дура-а-а, - схватилась за напудренные щеки баронесса, - через голову я нам встречу назначала! Пообещала стражнику, что помогу ему выбить свидание с одной горничной, которая над-то неприступная, что твоя монашеская обитель. Парень весь извелся, никак к ней подход не найдет. А я знаю, что девица падка на вишню в шоколаде, вот и отдала ему коробочку взамен на пропуск к Эйлис.
- А-а-а, но все равно, нечестно! – заупрямилась Геома. – Ты же мне не сказала об этом. Выходит, не доверяешь.
- Тогда мне было некогда объяснять, помнится, спешили мы клятву Лисе принести, а потом забыла, - спокойно объяснила баронесса и потянула Гешу за руку на выход. – Идем, нас ждут великие дела. Боюсь, что рядом с нашей Коброй у тебя будет полный букет всех обожаемых тобой козней и пакостей. Главное, чтобы аллергия на них не замучила… или чего похуже не приключилось.
- Поспешим, тем более симпатяга Исхарчик назначен нашим телохранителем до вечера, - защебетала Аунтийская, вихляющей походкой направляясь из комнаты. – Я тебя с ним познакомлю. Только, чур, мое не цапать! А то знаю я вас, провинциалочек, так и норовите у нас, столичных леди, кавалеров увести.
- Я тебе уже говорила, что ты дуреха, Геша? – обреченно выдохнула Дуся, надевая на лицо дежурную улыбку. – Вот застукает тебя Барита на горячем лейтенантике или, вероятнее всего, под ним, и вылетишь ты из свиты со свистом и волчьим билетом… И останется тебе тогда пилить в нашу глухомань и окучивать местное дворянство… А наши, местные, я тебе по секрету скажу, болваны еще те! Но посадит тебя один такой олух в своем мелком поместье и забудешь ты про светскую жизнь, зато будешь ты ему детишек каждый год рожать да поросятам хвосты крутить.
- Как крутить? – вылупилась на подругу Геома, которая о поросятах имела представление только в жареном на вертеле виде.
- Молча, Геша, молча. Запомни, залетишь по недоразумению, станешь фермершей в Эльте, - с издевкой добила юную фрейлину баронесса Дирхо, которая лично сама даже под расстрелом из арбалетов не вернулась бы в Северные пределы.
***
Граф Эльтийский, опираясь на балюстраду террасы, выходящей в зимний сад, наблюдал за чинной процессией фрейлин, неторопливо скользящих вслед Ее Величеству Регине Вельтлант. Среди пестрых нарядов «змеек» платье Эйлис выделялось своей элегантной простотой и глубоким нефритовым оттенком. Он с затаенной грустью вспомнил, как мелкая Лисичка забралась однажды в гардероб его покойной жены и с восхищением стягивала с плечиков и перебирала пышные юбки нарядов, а потом так и заснула в этом тряпичном гнездышке.
Северный Барс не знал, чем в будущем обернется этот брак для его малышки, такой непокорной и свободолюбивой. Королева еще не представляет, какую рыжую занозу она сейчас пытается всеми силами подчинить.
Еще одно воспоминание, чужое, обрушилось на Эруана, заставляя его схватиться за холодный мрамор перил…
«- А, ну, слезай с дерева, хулиганка! А иначе получишь ремня! Я те покажу, как плеваться! - начальник замковой стражи Сигур Стром что только пеной изо рта не брызгал да зубами не пытался выгрызть ступеньки в коре разлапистого дуба, на котором пряталась младшая Дерхо – Лиса-Эйлис.
- А ты попадёшь-то, Сигур? Позволь заметить, ты не особо отличаешься зоркостью, - Лиса беззастенчиво намекала на давнее ранение, оставившее вояку без левого глаза. – Да, и руки у тебя растут явно не из нужного места. А из за…
- Мелкая пролаза, ты всё равно когда-нибудь спустишься, и я самолично отволоку тебя к господину графу за шкирку! – уцелевший глаз главного стражника грозился подпалить надежное убежище целиком, если его требование о капитуляции не будет принято. - Ишь, чего удумала - нос воротить от воли отцовской!
Осатаневший от невозможности добраться до мелкой заразы, которая притаилась на самых верхних ветках могучего дерева, росшего во дворе старого замка графа Эльтийского с незапамятных времен, начальник стражи с досады сплюнул на растрескавшуюся от древности дорожку и начал костерить девчонку в самых заковыристых солдатских выражениях. Мало того, что это недоразумение вырядилось в мужскую одежду и забралось на самые тонкие ветки, куда он со своей внушительной тушей ни в жизни бы не забрался, так ещё пользуется тем, что он не смеет на неё и руку поднять. Ведь граф, каким бы суровым не был к подчинённым и слугам, но свою дочку единственную бережет. В надежде однажды сбыть ее в надежные руки.