Сын. Сейчас?
Папа уходит, Психотерапевт за ним. Сын остается стоять, держа в руках нож, который ему дал отец.
Девушка (Входит). Мне иногда казалось, что ты понимаешь, какая я, на самом деле, ранимая. Что ты единственный, кто это понимает. И что поэтому мы и вместе. (Пауза). Я вообще существую для тебя, или для тебя существуют только твои родители? (Указывая на нож). Зачем тебе это?
Сын. Да так. (Пауза). Я тебя безумно люблю.
Девушка. Ну хорошо.
Сын. Правда.
Девушка. Я тебя тоже люблю.
Сын. Хорошо. Сейчас, я только улажу одно дело.
Девушка. Какое?
Сын. Да так. (Пауза). Сейчас приду.
Девушка. Давай. Я тоже скоро вернусь.
Сын и Папа одни в белой комнате. На столе лежит нож, но никто не осмеливается до него дотронуться.
Сын. Ты что, хочешь, чтоб меня в тюрьму посадили?
Папа. Почему?
Сын. Все подумают, что я тебя убил.
Папа. Так ведь так оно и будет.
Сын. Нет.
Папа. Как же нет?
Сын. Только выполняя твою волю.
Папа. Нет.
Сын. Тогда уходи. Еще не поздно уйти.
Папа. Не могу.
Сын. Почему же?
Папа. Потому что я уже решил.
Сын. Да?
Папа. Да.
Сын. То есть, ТЫ сам все решил. Я выполняю твою волю.
Папа. Нет, не мою.
Сын. Твою.
Папа. Тогда это будет не по-настоящему. Из нас двоих ты слабее. Так что превосходство за тобой.
Сын. Превосходство за счет слабости говорит не о слабости. (Пауза). Поцелуй меня.
Папа. Мне тебя поцеловать?
Сын. Да. Можно в лоб.
Папа. Сейчас?
Сын. Нет. Сначала возьми листок бумаги.
Папа. Ну?
Сын. И ручку. Пиши.
Папа. Что писать?
Сын. Ничего особенного. Пиши: «Я велел сыну убить меня». И подпись.
Папа. Но я такого не говорил!
Сын. Пиши.
Папа. Не могу.
Сын. Можешь.
Папа (пишет). «Я хотел, чтобы сын убил меня». Подписываюсь. Достаточно?
Сын. Да. Теперь поцелуй меня. В лоб.
Папа целует Сына в лоб.
Сын. Ты убил своего отца?
Папа. К сожалению, он умер сам, до того, как мне представился случай.
Сын. Бывает.
Папа. Да уж.
Мама входит в комнату к Девушке.
Мама. Господи, как я хочу пить. (Пауза). Ты видела Роланда? Куда-то он запропастился. (Пауза). Ты хочешь пить? У меня прямо в горле пересохло! Не понимаю, почему. Наверное, из-за погоды. (Пауза). Сухость, сухость, сухость. Солнце, солнце, солнце. Надо быть счастливыми, разве нет? (Пауза). Надо быть счастливыми, точно совершенно.
Девушка. А ты не счастлива?
Мама. Счастлива.
Девушка. А я никогда не была счастлива. Лишь на краткие мгновения. Но в эти краткие мгновения я была по-настоящему счастлива.
Мама. Мне, наверное, стоит завести себе любовника.
Девушка. Зачем?
Мама. Чтоб отомстить. Сравнять счет. Вернуть равновесие в отношения с мужем. Он никогда этого не перенесет, как ты считаешь?
Девушка. Не знаю. Скорее всего, действительно, нет.
Мама. Даже не знаю, как сказать… Я ведь его очень люблю. (Пауза). Я знаю, что он не перенесет этого. Во всяком случае, мне так кажется. Или мне кажется, что я знаю, потому что я знаю, чего хочу. Скорее всего, я просто проецирую собственное беспокойство на мужа. Я так боюсь потерять его сама, что мне кажется, что он тоже боится меня потерять. Да, дорогая, да. Ты скоро поймешь, что не так много в человеке такого, чего так или иначе нельзя было бы объяснить. В конце концов, начинаешь думать, что ты во всем виновата сама, потому что нет ничего, в чем нельзя было бы себя обвинить. И гражданская война в Заире — не исключение. Скорее всего, это не моя вина, но кто знает? (Пауза). Ты никогда не пробовала вступить в отношения с женщиной?
Девушка. Нет.
Мама. Я тоже не пробовала. (Пауза). Единственное, чего я боюсь, так это сойти с ума. Боюсь замкнутости, безысходности. Беспомощности, беззащитности. И все же я завидую сумасшедшим. Сама я больше живу наяву. Мне иногда снится кошмарный сон, что весь мир сходит с ума, кроме меня. Я единственная остаюсь в своем уме. Так одиноко себя чувствуешь… Тебе никогда не бывает одиноко? (Пауза). Мне никогда не бывает. В этом, видимо, одна из моих проблем. Меня всегда кто-нибудь видит, понимаешь. Уж по крайней мере со стен на меня всегда кто-нибудь смотрит.