Пауза.
Психотерапевт. Это неправда.
Мама. Прости. (Пауза). Я и сама знаю, что никогда тебе не подойду. Ты слишком суров.
Папа в кухне. Входит Девушка.
Папа. Господи, какой у тебя решительный вид. (Пауза). Ты никогда не думала заняться политикой? Мне кажется, ты подходишь для этого. У тебя подходящий характер. Политика и психология — хорошее сочетание. Посмотри на меня.
Девушка. Я пришла, чтоб сказать тебе кое-что.
Папа. Да?
Девушка. Ты не должен так говорить про Йона.
Папа. Да я ничего плохого не имел в виду. Я просто беспокоюсь. Ты и сама, небось, беспокоишься за него.
Девушка. Вовсе ты не беспокоишься. Только притворяешься. Ты подавляешь его, вот и все. (Напряженно). Думаешь, я не вижу этого?
Папа. Я изучал язык жестов. Все психологи изучают. Изучают язык бессознательного. И я понимаю, что означают жесты Йона. Это меня и беспокоит. Ты сильно расстроилась? Не стоит. Не надо.
Девушка. Есть одна вещь, которой тебе не понять. Но из-за которой я люблю Йона.
Папа. Мария, на свете есть много вещей, которых мне не понять. Но есть вещи, которые я понимаю. И уж во всяком случае я понимаю больше, чем Йон. (Девушка уходит. Папа, оставшись один, восклицает). Господи, да он ведь спит на животе! Это же извращение!
Сын (В телестудии). Есть что-то такое, даже не знаю… что-то даже, может быть, невыразимое… но что-то очень красивое и очень маленькое. Вы когда-нибудь рассматривали землю в цветочном горшке? Если ее рассматривать совсем вблизи, то получится очень красиво, словно маленький пейзаж, совсем как настоящий. Если представить себе, что стоишь там, и смотришь на листья комнатных растений снизу. Самое прекрасное в комнатных растениях то, что они словно бы природа в доме. В человеческом доме. Так вырастает лес. И это впечатляет. Другое дело — жженый рис. Мы с Марией как-то заснули, забыв выключить кастрюлю с рисом. Когда мы проснулись, рис весь сгорел и обуглился. Было похоже на хрустящий твердый кубик из черных рисовых зернышек. Как литое ядро, только легкое. Было очень красиво. Я поставил это как скульптуру на подоконнике. (Пауза). Так я немного рассказал о своем мире.
Девушка и Сын в комнате.
Девушка. Что это? (Вытаскивая у Йона из сумки фотографию).
Сын. Автопортрет нежного рта. Так называется.
Девушка (Недоуменно). Красиво…
Сын. Правда? (Вырывает фотографию из рук). Я часто фотографирую себя в самых разных позах. Голым… Расставив руки, как будто мне обрезали крылья… Закрыв руками лицо, так что глаза еле видны из-под пальцев… В тени, так что лица совсем не видно. Иногда я себя еще на магнитофон записываю. Берешь какую-нибудь песенку и поешь ее на разные лады, с разным чувством, чтоб убедиться, что чувства существуют. И, знаешь, приятно бывает убедиться!
Девушка. Опять ты за свое.
Сын. Я не могу об этом не говорить, потому что в этом все и дело.
Девушка. Ну попробуй хоть сейчас не думать об этом.
Сын. Тебе-то вряд ли ставили такой диагноз. Не понимаешь, что ли: я не умею любить.
Девушка. Прекрати.
Сын. Не умею любить. Я бесчувственный. У меня какое-то личностное нарушение, и я не способен испытывать чувства к другим людям. (Целует Девушку). Так Папа сказал.
Девушка. Прекрати.
Сын. Никогда.
Поздний вечер. Мама сидит на диване в гостиной. Подзывает к себе папу.
Мама. Роланд, иди ко мне, ложись. Вот сюда. А я буду гладить твою голову. Приятно же?
Папа. Мда-а…
Мама. Ты лежишь у меня на коленях. Ты молчишь, я дышу. Весь дом дышит.