Впрочем, отличался от остальных он уже тем, что родом был не из Испании, а из Франции, из городка Ажан.
— Хосе Луис, — сказал он своему командиру, — надо уходить с улиц. Сегодня вечером здесь небезопасно даже для нас.
— Tienes razon[9], — ответил тот и добавил громче, чтобы все услышали: — Уходим.
За несколько дней до встречи с девушкой ковен испанцев пустился в бега, укрываясь по дороге в убежищах, которые Хосе Луис и Филипп, его правая рука, обустроили заранее, — врагов у воинов Белой магии было несчетно. По словам последнего, кто-то начал преследовать группу еще до появления Николь, но она понимала, что теперь сама будто яркий маяк указывает врагам путь в ковен ее покровителей.
Алисия — ведьма, которую Филипп лишил голоса, — бросила ковен, приревновав к Николь и разозлившись на то, что ее заколдовали, когда она напала на чужестранку.
Хосе Луис привычным движением отбросил назад спадавшие на плечи кудри и стянул их в хвост резинкой, которую достал из кармана. Среди своих друзей он выделялся не только ростом, но и дорогой одеждой: черными кожаными штанами и черной же шелковой с отливом рубашкой. На вид ему было около тридцати, хотя глаза казались гораздо старше.
Внешность Филиппа, который выглядел на несколько лет моложе Хосе Луиса, удивляла контрастным сочетанием смуглой кожи с ярко-зелеными глазами. От холода мадридской осени его защищали джинсы, свитер, богато отделанные ковбойские сапоги и ковбойская шляпа. Короткие, элегантно подстриженные каштановые волосы оказались — Николь случайно тронула их — на удивление шелковистыми.
Обычно веселый, Филипп сейчас был сосредоточен.
«Тоже чувствует», — подумалось ей.
Хосе Луис представил самого старшего в ковене:
— Сеньор Алонсо, наш покровитель. Он нам как отец.
Тот усмехнулся такому преувеличению и протянул Николь руку. Девушка хотела ответить, но он легким движением повернул ее кисть, поднес к губам, затем бережно отпустил и сделал шаг назад. Все в нем говорило о благородстве и утонченности.
Арман был совестью группы — так отрекомендовал его Хосе Луис. В темных сверкающих глазах и сжатых губах юноши ощущалось нечто сумрачное и грозное — он напоминал злодея из старых фильмов.
Пабло, застенчивый брат Хосе Луиса, был младше Николь: на взгляд лет четырнадцати.
Познакомившись со всеми, она подумала: «Ну надо же, до чего все разные».
Негромко, с сильным акцентом ей ответил Пабло:
— Зато мы прекрасно справляемся.
Николь изумленно посмотрела на него. Филипп усмехнулся:
— Пабло одарен больше любого из нас.
Мальчик, так и не поднимая глаз, зарделся еще сильнее.
— А кто ты? — спросил наконец Хосе Луис.
— Меня зовут Николь Андерсон. — Настала ее очередь краснеть. — Я… я просто… просто туристка.
— Далековато от дома ты забралась, — заметил Хосе, пристально ее разглядывая. — К тому же в тебе течет ведьминская кровь. Говоришь, просто туристка, mi hermosa?[10] Сильно сомневаюсь.
Та кивнула.
— Я… я в беде. В большой беде, — выдавила она сквозь подкатившие слезы.
— Из-за колдуна, — уточнил Пабло.
Николь кивнула еще раз. Она не знала, стоит ли рассказывать свою историю, потому что боялась накликать беду на новых знакомцев.
— Мне… очень страшно.
— Esta bien. No te preocupes, bruja[11], — успокоил ее Хосе Луис. — С нами тебе ничего не грозит. Присоединяйся к ковену.
— Но я не хочу ни в какой ковен.
— Не хотеть уже поздно, — рассмеялся Хосе Луис.
В тот самый миг Филипп и сказал: «Я буду тебя оберегать».
С тех самых пор именно он выставлял вокруг Николь магические преграды от заклинаний поиска, следил, чтобы ей хватало еды, когда компания останавливалась перекусить; когда она отправлялась спать, внимательно изучал воздух вокруг нее и старался сделать так, чтобы ее кровать стояла подальше от окна.
Филипп — сомнений быть не могло — начинал испытывать к ней чувства.
С девушкой происходило то же самое.
На пыльных улицах Мадрида темнело, и чувство, что группу преследуют, только нарастало. Ощущение, что некто, или нечто, стремительно приближается, пронизывало Николь насквозь.
— Филипп прав. Думаю, пора уходить, — заявил Пабло. — Тут стало слишком опасно. Предлагаю двигаться к французской границе — у нас там друзья.
Остальные зашептались и согласно закивали.
Николь высвободила руку из ладони Филиппа, отступила на шаг и мотнула головой.
— Я не могу с вами. Мне… Я просто хочу домой. Вообще не надо было уезжать. — И добавила дрожащим голосом: — Я так перетрусила.