Посреди комнаты были борцы - Ари и Суяк, друзья с самой школы, самой юности. Борцы – потому что часто устраивают дружеские поединки. Выглядят они как титаны вставшие друг у друга на пути. А самое интересное, - чем же закончится бой? Как и всегда – ничем. К счастью, или же к сожалению, но до конца они друг перед другом не смогут утвердиться, хотя это и разжигает их повстанческий огонь, который был необходим каждому из нас. Этот огонь не давал нам пасть в полное отчаяние.
Но что такое отчаяние? Понятия не имею, чтобы я мог увидать, только открыв толковый словарь. Но раз уж я в этом хотел разбираться, то стоило бы положиться на все те знания, страдания, эмоции и моменты жизни, что можно было бы описать как “мысли отчаявшегося”. Мир стоит на двух пластинах – надежда и отчаяние. Люди не выбирают эти пути, по крайней мере огромная доля людей не выбирает. Просто их вынуждают обстоятельства, они, эти обстоятельства, как рука Каина – предают тебя и твои убеждения в самые неподходящие моменты. Но что же с теми, кто выбирает надежу, или отчаяние? Одни выберут надежду не просто, как веру во что-то лучшее, а как ношу, которую они понесут по всему миру, вселяя надежду в сердца отчаявшихся. А те кто выберут отчаяние, будут делать все с точностью, да наоборот: будут забирать надежду у людей, даря и отчаяние, трактуя свой выбор неизведанностью самого отчаяния, ведь явно, что при выборе надежды, ты будешь знать, что ты выбрал. Но с отчаянием - все иначе. Оно – неизведанно и к сожалению, некоторые выбирают путь “исследователей”. Есть абсолютное отчаяние, которое ни за что не приведет к надежде. Но абсолютная надежа – и есть отчаяние. Она поглощает тебя, заставляя переходить к таким действиям, что иначе, как отчаянием не назовешь. “И плевать, сколько жертв уйдет для победы над отчаянием” – слова отчаявшегося.
За той вакханалией по среди комнаты наблюдал Эдвард Мунк в женском теле – Талента. Не побоюсь назвать ее Настоящим художником 21 века, ведь то, что вкладывала в свои произведения Талента,- ни один художник мира не смог бы прочувствовать. По крайней мере мне так казалось. Палитра эмоций связанных с переживанием о внешнем мире, в объединении с поразительным талантом дают шедевр. Никак, кроме картин, эти серые стены нельзя было украсить,- а большего мы и не жаждем.
- Знаешь, меня больше и не напрягает эта жизнь, я смирился,- промолвил Мишка, медленно опуская голову с небольшой ухмылкой на лице.
- Я буду рад, более не слышать о таком. Твои слова наполнены горестью и отчаянием, а это – последнее, с чем мы смиримся, уж лучше подохнуть, как скоты, нежели отчаяться и дать контроль над своим разумом глумящимся мыслям, - сказал я без малейшей возможности продолжения этого диалога.
Мишка умолк. Теперь он неловко себя чувствовал, но скорее всего подумает над мною сказанным. В конце концов, Роин, как психолог, сделает все возможное, для усмирения этих грязных мыслей об отчаянии.
Глава V
-… ну давай хотя бы 5 сбей!
- Не буду! – отвечал я Мишке,- ты же знаешь, как опасно вообще выходить наружу, а тем более устраивать тир, когда есть такая угроза. О нашем существовании знают многие, но хорошо, что не о местонахождении, а как узнают…
-Ладно,- протяжно вздохнул Мишка,- я ведь старался, выпил 10 банок. Ну тебя.
Что бы Мишка не говорил, знаю, что не со зла, потому меня это и не задевает. Но он меня просто стал пугать до самих мурашек. Почему он уже не чувствует той ответственности, что ощущал ранее? Буд-то был инцидент, что смог его изменить. Был и не раз. Но это был худший инцидент в нашей истории. Всего-то два года назад. Группа рейдеров взяла его, Шифека и Ари в плен. Это были рейдеры, что обезумили в край, нырнули с головой в бездонную яму отчаяния. К счастью, мы знали их, и не единожды пересекались с ними, но в отличии от нас их было чуть ли не в пять раз больше. Единственное чего я не понимал – почему военные не обращают на них никакого внимания.
В отличии от них мы всегда были на прицеле и тщательно скрывали наше “Пристанище”. Каждый день мы проживали со страхом быть обнаруженными, загнанными в угол, как тупые хорьки, неспособные даже дать отпор. Потому территория была буквально нашпигована различными ловушками. Почти никто не выходил из бункера без Мишки. Лишь он, Ари и Тоссик знали точное месторасположение каждой, каждой гребаной ловушки.