Получен уровень 5
Получено очков характеристик: 2
Получено очко навыков
Получен уровень 6
Получено очков характеристик: 2
Опыт: 32/120
- Охуеть...
Над ней ещё карта появилась. Зелёная.
Я потянулся, чуть взобрался на тушу и достал карту. Всмотрелся.
Карта усиления. Ранг E. Активировав данную карту, вы получите +2 очка к выбранной характеристике.
Что за характеристики?
- Черт! - Прошептал я и пригнулся.
Над деревьями опять что-то пролетело.
Да сколько же вас здесь? Я бы лучше с пожирателями потягался!
Я сжал карту в руке, почти не глядя засунул в карман и отшатнулся. Звук — шорох, разрезанный воздух — повторился. Сверху, справа.
Я резко пригнулся, перебежал к дереву. Кроны завозились, ветви захрустели, и вот уже три силуэта скользнули над лесом, как хищные призраки. Те же крылатые твари. Но теперь — стая.
— Сука, я же одного еле убил, — прошептал я. — Вы чего, размножаетесь почкованием?
Они кружили. Медленно, но с пониманием. Одна отделилась. Опустилась ниже. Спланировала, хлопая кожистыми крыльями, приземлилась с глухим хрустом метрах в десяти. Раздался тот же свистящий рёв.
- Пошла нахер!
Я развернулся и побежал.
Ноги не слушались, силы на исходе, но страх — хороший допинг. Я петлял между деревьями, прыгал через корни, цеплялся за ветви, почти падал, но не останавливался. Позади — топот. Быстрый. Бесчеловечный.
И тогда я его увидел.
Дом.
Старый. Одинокий. Полузаросший мхом. Что-то между хижиной и сараем. Дверь деревянная, крыша чуть перекошена, но — стены, укрытие, шанс. Бежать. Только бежать.
Я ускорился, сердце колотилось так, что казалось — вырвется через горло. Тварь завизжала, уже почти за спиной.
Осталось метров двадцать.
Десять.
И земля ушла из-под ног.
Я провалился. Просто — щёлк — и вниз. Как будто кто-то дёрнул невидимую крышку люка. Воздух вырвался из груди, когда я рухнул на что-то твёрдое, скользкое, мерзкое.
Приземлился плохо, на бок, с диким ударом. В нос ударил вонючий, тухлый запах. Что-то хрустнуло рядом — кость или ветка? Неважно. Главное — где тварь?
Я поднял голову.
Свет луны сверху. Круглая дыра. Бетонная. Прямоугольный срез с остатками деревянной окантовки. Влажные следы на стенках. И вонь.
— Блядь, это сортир… — пробормотал я.
Старый, сельский. Без будки. Только яма и бетонный обод. Дно завалено грязью, засохшими комьями и мерзостью времён до цивилизации. Меня стошнило почти сразу.
И в ту же секунду сверху показалась морда.
Курица.
Та самая.
Она ткнулась носом в дыру, хрипло взвизгнула. Её ноздри зашевелились. Видимо, даже её обоняние дало сбой.
Она вцепилась когтями в бетонный край и наклонилась вниз. Медленно. Как будто сомневалась, но решительно. Мордой вперёд. В пасти — слизи и зубов больше, чем в кабинете у стоматолога-маньяка.
Я отполз назад, упёрся в стену ямы. Пространства почти не было. Полтора на полтора метра в ширину, и полтора с небольшим до потолка, и вся вонючая, липкая. Встать нельзя. Прыгнуть — некуда. Только драться.
Я покрепче сжал кинжал и кинулся на тварь рубанув ее по морде.
— Жри своё, тварь! — рявкнул я.
Угодил точно между глаз. Тварь взвизгнула, но не отступила. Только дёрнулась и щёлкнула пастью. Вонючие капли упали на меня сверху. Я чуть не ослеп от омерзения.
Она потянулась глубже. Пасть уже в яме. Рыло между бетонных краёв. Ещё чуть-чуть — и достанет.
Встал на ноги и упёрся спиной в стену, ногами упираясь в липкий пол. Цель — пасть.
Тварь уже залезла почти полностью, вся шея внутри. Которая сейчас мечется из стороны в сторону и ищет меня.
Первый удар — в губу. Мимо. Второй — в десну. Хруст. Третий — в нёбо. Она дёрнулась, заорала.
Теперь она меня нашла.
Тварь не ожидала, что её будут ковырять в глотке из ямы, где по идее лежат фекалии, а не проклятые люди с ножами.
Я резко подался вперёд и вогнал кинжал снова — глубже, в бок челюсти. Рука соскользнула. Порезался. Но достал.
Она завизжала, дёрнулась, снесла куском морды бетонный край, но застряла. Крылья не пролезали. Пасть — тоже. Грудь ее тупо застряла в дыре. Она реально размером с лошадь! Я снова ударил. И снова.
— Сдохни, сука! — заорал я, уже не стесняясь.
Кровь, вонь, боль, тьма. Всё перемешалось. Я рубил, пока мышцы не начали сводить судорогой, пока сам не захрипел от крика.