— Пятьдесят минут. Потом начнётся.
Я усмехнулся.
— Значит, повезло. Сегодня сплю не в яме уличного сортира.
Я оделся обратно — натянул куртку, джинсы через свежий бинт. Ткань тянула рану, но терпимо. Бывало хуже.
Мужик у окна так и не сдвинулся. Всё та же сигарета, всё тот же взгляд в никуда. Я подошёл, встал рядом. Он покосился на меня, окинул взглядом с ног до головы.
— Ты хорош, — сказал негромко. — Только видно, что через мясорубку прошёл.
Я пожал плечами.
— Сейчас все через неё проходят.
— Не так. У тебя в глазах, знаешь… как у тех, кто уже пару раз умирал, но передумал.
Он затянулся, выдохнул дым в окно.
— Вторые сутки всего, а мы уже как крысы по углам. Ни связи, ни помощи, ни объяснений. Одни твари. И ты тут вдруг. Как будто с другой стороны этого ужаса пришёл.
— Почти, — буркнул я.
— Летающие твари скоро полезут, — сменил тему он. — На свет и звук летят, как мухи на говно. А вот яркий, резкий свет — не любят. Слепит, может отпугнуть. Но только ненадолго.
— Уже проверял. Не помогает, если они злятся.
— Да, если злятся... — кивнул он. — Тогда ничто не помогает. Кроме как быть где-то далеко и в тишине.
-- Ночные стражи называются эти твари.
-- Буду знать. - Кивнул мужик.
Повисло молчание. За окном что-то хрустнуло — где-то далеко, но явно внизу.
Я кивнул:
— Спасибо за приют. Если что, будите. Поменяюсь на дозоре.
— Не вопрос.
Я пошёл на кухню. Там девушки что-то делали у стола — тушёнка, остатки хлеба, натёртая морковка. Когда я зашёл, обе вздрогнули, будто забыли и вспомнили, кто я. Или что я только что делал.
Я достал из внутреннего кармана две карты. Плотные, немного шершавые, с серой каймой.
— Освободите стол.
Девушки растерянно отошли. Я поднял карты над поверхностью и произнёс:
— Изъять.
С карт потянулся лёгкий дымок, сероватый, с металлическим оттенком. Он пополз по столу, завихрился, и начал густеть. Через секунду на месте дыма появились: килограмма полтора картошки, пара головок лука, несколько морковок, три яблока, один апельсин, буханка хлеба, две шоколадки и пакет чипсов.
— Это… — начала одна из девушек.
— Карта провизии. Ранг G. Случайный набор. Выпала с убитой твари.
Парень с порезанным лбом и мужик у окна тоже подтянулись. Повисла тишина.
— Выпала? — повторила девушка с короткой стрижкой.
— Иногда выпадает. Иногда нет. От кого — тоже непонятно.
— И это… настоящее? — парень ткнул в хлеб пальцем.
— Да, есть можно. Уже проверял.
Они смотрели, как на фокусника с ожогами на руках. Только я был не в цилиндре, а в порванных штанах с бинтами под ними.
— А ты кто вообще? — спросил мужик.
Я вздохнул и сел за стол.
— Потом. Дайте сначала приготовим что нибудь. Жрать хочется, как будто я пять раз за день воскрес.
— Ты уверен, что только пять? — пробормотала девушка.
— Ну… шесть — максимум.
Я взял нож, начал чистить картошку. Руки работали сами — мозоли и шрамы не мешали, наоборот, помогали. Морковка, лук, хлеб — всё привычное. Девчонки мельтешили рядом: ставили кастрюлю, резали яблоки, доставали соль из какой-то баночки с вытертым «Pepe". Что в переводе на русский то ли соус, то ли перец.
— Ты вообще умеешь готовить? — спросила та, что постарше. Короткая стрижка, цепкий взгляд. Кажется, её звали Марта. Или что-то рядом.
— Если не умеешь — не выживаешь, — пожал я плечами.
— А что самое сложное готовил? — спросила вторая. Та, что с синяком. Уже меньше боялась, но смотрела настороженно.
— Человека. — Я не повернулся, сказал спокойно. — Ну, почти. Там не всё от него осталось.
Повисла тишина. Потом хмыкнул мужик у окна — тихо, как будто для себя.
— Шутка? — спросила девушка.
— Ага...
Они переглянулись. Разговор на время затих.
Пока всё кипело, мы подсобрали стол. Скатерти не было, но поставили пару свечей — не для романтики, просто других источников света не осталось. Лампу лучше не включать, ночь уже. Один из парней где-то добыл чай — мутный, из сушёных листьев. Пахло не пойми чем, но был горячим. Уже за это — спасибо.
Я сел ближе к стене. Спина к бетону — привычка. Тепло, еда, молчание.
— Меня София зовут, — сказала та, что с синяком.
— А я Маттиа, — добавила короткостриженная.
— Алессандро, — парень с повязкой на лбу.
— Франческо, — буркнул мужик у окна, не оборачиваясь.
Я кивнул.
— Ясно.
— А тебя? — София прищурилась.
— Потом. — Отрезал я. — Сейчас ем.