Командующий кивнул. Один из аналитиков что-то записал в планшет.
– Это можно организовать. Нам известно несколько подходящих специалистов. Мы договоримся с одним из них.
– Сойдёт.
– Тогда мы договорились. Временный статус – внештатный оперативник. Свободный. Приоритетная передача релевантных заданий по вашему маршруту. Вознаграждение – по результату. Всё через личный канал. Маршрутизатор для связи вам занесут позже.
– Отлично. Значит, вы знаете, как меня найти.
Я встал. Тело уже почти не ныло. Жар в груди всё ещё был со мной. Как тихий внутренний факел. Напоминание, что я жив. Что пока не сломался.
– Тогда удачи, – сказал командующий. – И, надеюсь, вы передумаете.
– Надейтесь, – отозвался я и пошёл к двери.
Шёл медленно, но с прямой спиной. Это не было отказом. Это было — соглашением. На моих условиях. И с моим маршрутом. А больше мне пока и не надо.
Вернулся в палату. Открыл окно. За ним – улицы Брешии, полусонной, словно выдохшейся от недавней тревоги. Итальянский юг был жарким даже в это время года, но здесь, в северной Ломбардии, воздух был плотным, влажным и тяжёлым, будто сам мир устал.
Сел на койку. Выдохнул. Чувствовал себя так, будто ещё не до конца вернулся. Ноги работали, руки тоже, но внутри что-то ещё собиралось в кучу. Мозг и тело договаривались, кто из них будет сегодня в главной роли.
Через десять минут в дверь постучали. Зашёл всё тот же молчаливый парень, теперь уже без тележки. В руках – серый кейс.
– Ваш маршрутизатор. Код доступа уже загружен. Канал связи шифрован.
Я кивнул, забрал кейс, он ушёл.
Открыл. Внутри – тонкий прямоугольник с тактильной панелью и встроенным тактическим интерфейсом. На корпусе – герб оперативной коалиции. Тот самый, временный. Перешёл в систему. Интерфейс был прост, но гибок. Каналы для получения заданий, карты, статус, передача отчётов, закрытый чат.
На экране промелькнуло:
«Оперативник внештатный. Активирован. Ожидание маршрута. Связь – постоянная. Задания – по пути.»
Я отключил. Убрал прибор в разгрузку.
Встал. Время собираться.
Всё, что было при мне – разложено аккуратно. Мечи, кинжалы, нож, бинты, жгуты, пайки, фляга. Пространственные карты. Трофеи. Всё проверено, промаркировано и разложено по отделениям. Я работал в тишине. Медленно, как всегда перед дорогой. Это был ритуал. Последний этап — натянуть куртку, застегнуть её, поправить ремни. Сверху разгрузку.
Через пятнадцать минут я был у выхода. Там ждал офицер связи. Протянул ключи.
– Машина на стоянке. Укреплена. Полный привод. Панель управления перенастроена под одиночного водителя. В багажнике – канистра, термоупаковка с пайками, запасной аккумулятор, карта местности, аптечка. Пластины – титановые. Двери, днище, капот, крыша. Тонировка тактическая, не снаружи, а изнутри. Защита на свет и сканеры.
– Бронестекло?
– Трёхслойка. С выдержкой до 7,62 бронебойного.
– Щедро.
– Удачи.
Он развернулся и ушёл.
Я прошёл по дорожке. Парковка скрывалась за фасадом госпиталя, под навесом. Тень падала косо. Машина стояла у края – серый Land Rover Defender 110, старый дизель, явно повидавший огонь, воду и пару порталов. Бампера усиленные. Стёкла с оттенком угля. На крыше – кейс под снаряжение и два пусковых крепления. Борт без опознавательных знаков. Только на боковине – следы от когтей. Кто-то пытался влезть и не успел.
Сел внутрь. Запах металла, пластика и масла. Всё знакомо. Панель переделана – встроен тактический блок, навигация, маршрут уже загружен. Первый пункт – Верона. Час езды. Потом — дальше, юго-восточнее. По направлениям маршрута, отмеченным системой. Воронеж — далеко. Но туда я и шёл. А всё, что между — просто шаги.
Завёл двигатель. Ровный гул, старый дизель обрадовался свободе. Педаль пошла легко. Машина качнулась и послушно поехала.
Я выехал на улицу. Город жил. Люди на улицах. Кто-то чистил витрины. Кто-то грузил товар. Мир ещё не рухнул. Просто менялся.
Проехал мимо здания штаба. На крыше — антенны, камеры, дежурный с винтовкой.
На окраине Брешии трасса шла к Вероне. Старое шоссе, бетон пошёл трещинами, но держался. Вокруг — зелень, жухлая трава, клочья застывшего времени. Мир изменился, но ещё держался за прошлое. Где-то вдали виднелся шпиль полуразрушенной церкви. Где-то — застывшая цистерна, вросшая в землю.
Я держал скорость ровную. Не спешил. Двигался. Машина жила. Я — тоже.