Город встретил тишиной.
Улицы Вероны. Я ехал медленно, фарами скользя по брусчатке, по вывескам, по пустым окнам. Асфальт местами цел, местами — в заплатках из гравия. Домашние вывески — сбиты, разбиты, или закрашены грязью. Машины — наполовину сгоревшие, наполовину вкопанные в землю. Некоторые стоят как блоки, с прикреплёнными досками: QUI NON SI TOCCA. «Не трогать». За ними, вероятно, кто-то ещё жил.
Верона выжила. Но стала другой.
На перекрёстках — бетонные зубцы. Контрольные пункты. Люди в серой униформе и чёрной. Полицейские и добровольцы. Бронежилеты сшиты вручную. Часто поверх формы — плащи, чтобы скрыть ржавчину, грязь, или кровь. У некоторых на плечах повязки со старым гербом города, перечёркнутым двумя белыми линиями. Новый знак: блок самоуправления.
Где-то пахнет дымом. Где-то — мясом.
Проехал мимо здания с выбитыми окнами. Внутри — пожар. Кто-то что-то пытался жечь. Книги? Людей? Не остановился. Мимо ещё один разворот. Там — магазин, баррикада из стеллажей и холодильников. Стоят трое. Автоматы. Псы у ног. Псы в намордниках. Люди — нет.
Сигналы — в небе. Синие всполохи. Сирены. Полицейская машина промчалась, за ней пикап с криками. Из динамиков — голос на двух языках: Ограничение передвижения! Комендантский час активен! Всем разойтись по зонам!
Слева, в подворотне — вспышка.
Крыса. Нет. Не крыса.
Тварь. Плотная, с мехом как гудрон. Четыре лапы, торчащие из живота. Глаза светятся. Она выскочила из тени и набросилась на прохожего. Тот упал. Заорал. Миг — и выстрел. Полицейский с балкона. Очередь. Голова твари взорвалась.
Человек лежал, корчась. Другой — уже рядом, жгут на шею, шприц в руку. Была ли заражена — не знаю. Могут ли такие куски мяса передавать что-то — тоже не знаю.
Проехал мимо площади. Камни все в следах. Кровь. Гильзы. Воронки. Здесь недавно было месиво.
На другой стороне — танк. Настоящий. Старый «Ариете», покрытый сеткой и мешками. Дуло направлено в переулок. На башне — снайпер. Ни разу не пошевелился, когда я проехал мимо.
Дальше — ещё хуже.
Местный рынок. Всё перекрыто. Запах невыносим. Что-то гниёт. Что-то продолжает ползти. У входа — четыре тела. Не прикрытые. Из одного вытянуты органы. Кто-то пытался их есть. Или вытащить. Или сожрать изнутри. Внутренности почернели.
Добровольцы на месте. Рулоны колючки. Прожектор, включённый вручную. Мужик с дробовиком — не смотрит, просто стоит. Глаза, как у стеклянной рыбы.
По рации — голос. Кто-то зовёт, кто-то отчитывается. По-итальянски. На третьем повороте — снова вспышка. Там уже птица. Но не птица. Крылья — обугленные, как от пожара. Лапы, как у козла. Клюв — рваный. Унесла ребёнка прямо с улицы. Полицейский кричал в рацию. Потом выстрелил. Потом второй. Птица упала. Ребёнок — нет.
Люди — прячутся. Привыкли. Не бегут. Смотрят. Скукоженные, как из другого времени. Даже не удивлены.
Я свернул на боковую улицу. Там — немного тише. Стены исписаны. Не граффити. Предупреждения. «ВЗРЫВЫ», «ЗОНА», «ВЕРНУТСЯ», «НЕ ОТКРЫВАТЬ». На одной двери — просто отпечатки ладоней. В крови. Детские.
На углу — костёр. Горит что-то пластиковое. Дым — зелёный. Пахнет хлоркой и жиром. Рядом — три подростка. В броне. С автоматами. Один — с нашивкой добровольцев. Остальные — вообще без маркировки. Просто стоят. Курят. Плюют в огонь.
Где-то за ними — сирена. Снова взрыв. Стрельба. Потом тишина. Потом снова звук.
Так дышит город. Рвано. Судорожно. Без надежды.
И я дышу вместе с ним.
Проехал через главную улицу. Маршрутизатор коротко пикнул.«Ожидание. 00:39:12»
Остался час. Значит, есть время посмотреть, как умирает старая Европа.
Верона. Шестой день.
Я ехал дальше.
В одном из районов — странная тишина. Ни выстрелов, ни сирен. Только серый свет и улицы, будто вымершие. Я остановился у старой автобусной остановки. Вдалеке — что-то горело. Дым — плотный, сине-оранжевый, будто там жгли пластик и плоть одновременно.
Подъехал ближе. Оставил машину за бетонным столбом. Подошёл пешком.
Внутри двора — ограда. Старые покосившиеся заборы. И костёр. Уложен из шин. Внутри — тела. Человеческие. Связанные. Некоторые — ещё шевелились.
Добровольцы. Пятеро. Один в броне, с нашивкой старого местного отряда. Остальные — с армейскими винтовками, грязные, потные. Один с кувалдой, у костра.
– Они заражённые, – услышал я. Голос ровный. Мужчина лет сорока. Командир, судя по тону.
– Кто сказал? – спросил я, не приближаясь.
– Тест показал. Мутогены. Мы не рискуем.
Я всмотрелся. У костра — женщина. Молодая. Заплаканная. Кричала на ломаном английском:
– Мы не больны! Мы не мутанты! Он… он просто кашлял! Это пыль! Это всё пыль!
Командир кивнул одному из бойцов. Тот поднял канистру.
– Не вмешивайся, – сказал командир, не глядя на меня. – Протокол зачистки. Тебя это не касается.
Один из добровольцев облил бензином мужчину в центре. Тот заорал. Женщина завизжала. Я стоял. Рука дрогнула.
И тут всё изменилось.
Женщина, связанная возле центра, выгнулась. Завизжала, не по-человечески. Руки дёрнулись. Сломала себе запястья. Глаза налились кровью. Кожа пошла пятнами. Грудная клетка начала раздуваться, как под давлением.
– Назад! – рявкнул я.
Поздно.
Грудная клетка лопнула. Изнутри — костяные выросты, как копья. Один доброволец упал с пробитым горлом. Второй отлетел, скользя по асфальту.
Я уже шёл вперёд. Пистолет в руке. Женщина — уже не женщина. Череп вывернут, ногти — как лезвия. Она прыгнула. Сломала ноги в прыжке. Не остановилась. Приземлилась на одного из бойцов. Разорвала.
Щупальца рванулись наружу. Одним ударом — по её плечу. Вторым — по ногам. Повалил. Она заорала.
Смотал ее щупальцами как смог.
Вынул меч и воткнул в голову.
Убито человекоподобное. Ранг Е. Уровень 1. Получено опыта: 12
Опыт: 198
Тишина.
Теперь понятно, что за тварь я тогда встретил ночью. Правда та тварь выглядела по другому.
Остальные тела — просто люди. Кричали. Плакали. Горели.
Я стоял. Дышал тяжело.
Командир упал на колени. Смотрел на мёртвую женщину. Потом — на меня.
– Ты видел. Она…
– Одна. Только одна. Остальные были чистыми.
Он молчал.
Я развернулся и ушёл. Вокруг стоял запах сгоревшей кожи и пластика. Пепел садился на волосы, на броню, на пальцы.
Маршрутизатор тихо пикнул:
«Контакт: 00:17:44»
Глава 25
На подходе к центральному сектору маршрутизатор коротко пискнул. Экран засветился. Текстовая метка: «Новый приоритет. Выбор задания. 3 цели.» Я остановился, прижался к стене, открыл панель. Сообщение было чёткое:
Выберите одно из трёх заданий.
[1] Зачистка внешнего сектора. Локация : дачный посёлок за пределами города. Обнаружены демонические существа. Угроза подтверждена разведдроном. Около двух десятков особей. Базируются в домах. Все выжившие убиты. Возможна организация стабильной точки вторжения.
[2] Объект «Сломленный ». Местоположение: зона индустриального сектора. Старое депо. Системный . Один. Отказался от контакта. Не агрессивен напрямую, но вокруг исчезают патрули. Полевые записи указывают на наличие аномальной зоны вокруг точки. Объект не уходит. На контакт не выходит. Заявляет: «Я не с вами».
[3] Собор Святой Вероники. Местные жалуются на исчезновения. Под зданием — катакомбы. Местные добровольцы отказываются туда заходить. Возможен пробой или ритуал. Подтверждение требуется.
Я закрыл панель.– Беру все три, – сказал в никуда.
Через минуту маршрутизатор вспыхнул снова.
«Выбранный порядок: [2] Объект «Сломленный». Подробности загружены. Цель: контакт или устранение. Приоритет – минимизация потерь. Район будет оцеплен на время операции. Вы будете один. Поддержки не будет.»