Спина не писала. Просто смотрела. Потом кивнула.
— Зарегистрирован сразу?
— Сразу. С указанием: "большой энергетический шар", затраты от 5 до 10 единиц. Мощность регулируется.
— Изначальный выстрел?
— Две сотни энергии. Все резервы. Поэтому и эффект — масштабный. После — дрожь, судороги, отдача. Откинуло назад. Щупальца не слушались, руки тряслись. Не мог нормально встать.
— Последующие попытки?
— Есть возможность использовать повторно. Но уже в меньших пределах. Пять, шесть, максимум десять единиц. Тогда шар обычный. Не такой мощный. Управляемый. Расход контролируемый.
Конти потёр переносицу, потом взглянул на меня.
— То есть. Вы не просто вывели структуру. Вы удержали её под максимальной нагрузкой. До полного нуля. И только после этого — произошла регистрация?
Я кивнул.
— Именно так.
— Это многое объясняет, — сказал Леви. — Мы подозревали, что система требует не просто формы, а порога. Когда пользователь достигает определённого уровня контроля и перегрузки, система фиксирует результат как валидный навык. До этого — не считает полноценным.
— А что с конструкцией? — спросила Спина. — Вы её удерживали как?
— Визуализировал. Центр между ладонями. Энергия накачивается через все каналы в ладонях. Давление — равномерное, но с приоритетом на внутреннюю стабилизацию. Контур — сфера, с ротацией. Если перекос — разваливается. Нужно чувствовать поток. Постоянно.
— И вы это делаете… вручную?
— А как ещё? — пожал я плечами. — У меня нет карты. Всё, что есть — сам создавал или учился контролировать. Если отпустить — разлетится. Поэтому каждый шар — это концентрация. Не запуск. Работа.
Леви усмехнулся. Не издевательски — уважительно.
— Знаете, большинство даже не понимает, как они используют способности. Жмут — и всё. Вы — другой случай. У вас подход как у инженера. Сначала модель. Потом тест. Потом закрепление. Система это приняла. Вот и всё.
— Она приняла потому, что я выдержал, — тихо сказал я. — Если бы вырубился раньше — не было бы никакого навыка. Только последствия. Очень плачевные.
Спина поднялась. Подошла к доске. Рядом с моей фамилией и номером она приписала:
Новый навык (синтез): "Большой энергетический шар". Подтверждён. Контроль: ручной. Регистрация — после полной разрядки. Повторяемость — подтверждена. Диапазон — от 5 до 10 единиц.
— Мы назовём это "пороговым синтезом", — проговорила она. — Метод создания навыка через экстремальную нагрузку и устойчивое удержание структуры. Это впервые задокументировано официально.
— Как думаете, система обратила внимание? — спросил Конти.
— Думаю — да. Уже тогда, после боя с Майловарном, она "заметила" его. Этот случай — ещё одно подтверждение. Не просто фиксация — реакция. Но не агрессивная. Пока — наблюдательная.
Я молчал.
— Хотим предложить следующее, — сказал Леви. — Если вы не против: наблюдение. Не контроль. Просто запись последующих случаев. Не вмешательство. Не подчинение. Только фиксация.
— Условие, — ответил я. — Без копания в мозгах. Без вторжения. Всё, что вы узнаете — только из того, что я сам разрешу.
Конти кивнул.
— Принято. У нас нет цели копаться в чужом. Нам нужна модель. А вы — рабочая. Редкая. Повторюсь. Вы очень важная боевая единица. Вас терять никто не собирается.
Я посмотрел на него.
— Не называйте меня моделью. Я живой. И если мне начнёт казаться, что вы забыли — напомню.
— Учтём, — спокойно сказал он.
Спина снова подошла ближе.
— Ещё один момент. Этот навык — нестандартный. Он не имеет школы. Ни стихий, ни силовых специализаций. Но он — магический. Энергетика чистая. Но стабильность у вас — ноль. Это значит, что с ним нельзя шутить. Мы это зафиксируем. Если кто-то попробует повторить без подготовки — рванёт.
— И хорошо, — ответил я. — Пусть не лезут.
Леви сделал последнюю запись, потом отложил ручку.
— Всё. На этом можем закончить. Вы подтвердили самое главное — навык можно создать вручную. Система его примет. Но при одном условии — ты должен уметь держать удар. И знать, что делаешь.
— Я знал.
— Потому и живой. – Хмыкнул Конти.
Дальше меня повезли к рунщице.
Машина остановилась без звука. Армейский джип — тот же тип, что и утром. За рулём — другой, но такой же немногословный. Я вышел. Передо мной — знакомый дом. Облупленный фасад, выцветшая штукатурка. Ни табличек, ни маркировки. Только потёртая дверь с металлической ручкой.