Поднялся на щупальцах и отошёл подальше и чуть вправо.
Свёл ладони и выпустил энергию, начиная создавать энергетический шар между ними.
Он вспыхнул сразу, начиная разрастаться. Я постепенно разводил ладони и шар увеличивался.
Всё. Максимум. Десять единиц. Дальше энергия в нем не собирается. Просто развеивается.
Прицелился и выкинул вперёд обе руки.
Шар со свистом полетел как из пушки. Меня слегка толкнуло назад.
Эта хреновина шарахнула прямо в ворота.
Во все стороны понеслись щепки дерева и металла.
Сами ворота просто вырвало и они влетели внутрь кусками.
Зажёг в левой руке шар, правой вытянул полуторник и побежал на щупальцах внутрь.
Ворвался сквозь пыль. Щепки летели, как мелкая дробь. Слышал крики, шаги, глухой треск. Церковь внутри была большая — широкие пролёты, колонны, куски мозаики, чёрные дыры окон. Воздух густой, воняло гарью и потом. Пол — покрыт ковром.
Сразу — движение.
Слева — двое. Один с дубинкой, второй с обрезом.
В левой руке — энергетический шар. Выбросил.
Попал в грудь тому, что с обрезом. Того откинуло назад. Спина хрустнула о скамью. Куски костей и кровь разлетелись в стороны осыпая второго. Второй бросился, прикрываясь рукой от кровавого дождя. Я встретил его полуторником. Разрезал по диагонали от ключицы до пояса. Мясо распалось, кровь забрызгала плитку.
Щупальце — вперёд. Зацепился за колонну. Подтянулся к ней.
На втором ряду — трое. Два охотничьих, один с пистолетом. Выстрелы. Пули рикошетят от стены, одна вошла в левую руку — вскользь. Боль резкая, но не остановка.
Прыжок за колонну. Гремят выстрелы. Летят куски бетона и штукатурки во все стороны.
Шар — в правую ладонь. На ходу накачал.
Пять единиц. Тяжёлый. Выстрелы стихли.
Выпрыгиваю из-за колонны.
Приземляюсь за скамью. Поворачиваюсь и метаю шар через перекладину. Взрыв. Дерево разлетелось. Одного из стрелков скрутило, осколок скамьи вошёл в живот, второго выкинуло. Кровь. Третий остался — с пистолетом. Спрятался за скамьей.
Вылез и начал стрелять.
Я ринулся вперёд, подкидывая вверх скамьи и закрываясь от пуль. Двигался на двух щупальцах. Тело дёргал резко в стороны, чтобы не попал.
Полуторник поднимаю. Режу снизу вверх. Сначала рука, потом подбородок, потом в глаз. Лезвие уходит в череп. Он валится на пол. Кровь шипит на камне.
Слышу шаги.
Вижу, как один с арматурой кидается сбоку.
Щупальце — в живот. Он сворачивается. Вторым щупальцем хватаю за грудь, поднимаю и вбиваю в колонну. Сухой хруст позвоночника.
Впереди — ещё четверо. Один с дробовиком, двое с топорами, один с мачете.
Шар — в ладони. Ещё один. Только на пять.
Вторую руку — на рукоять полуторника. Всё. Иду.
Дробовик выстреливает. Щупальца прикрывают. Меня отбрасывает в сторону, но не срывает. Боль — тупая. Дробь прошла в разрез между щупальцами. Не успел сомкнуть. Рана неглубокая. Подъём. Ответный шар — в ноги. Взорвало их, он упал с криком, кровь по камню. Ногу оторвало.
Топорник бросается. Первый удар — щупальцем в горло. Он сгибается. Второго щупальцем хватаю за руку, ломаю назад. Топор выпадает. Добиваю ударом клинка в шею.
Мачетник — с воплем, замах.
Щупальце сбивает его с ног. Подхожу.
Полуторником в бок. Один удар. Второй.
Рассёк ему торс до позвоночника.
Крик. Потом хрип.
Огляделся. Тишина.
Гулкая, звенящая тишина.
Пыль оседает.
Кровь на всём.
Тела... Да просто мясо. Целых тел почти нет.
Щупальца в крови, дрожат. Я дышу тяжело, но ровно.
Впереди — алтарь.
Перед ним сидит священник. На коленях. Что-то бормочет.
— Ну давай, падла. Иди сюда.
Я поднял полуторник. И пошёл вперёд.
Он встал медленно. Как будто ничего не случилось. Пыль висела в воздухе, солнце пробивалось сквозь разбитые окна, рисуя световые полосы на мозаике.
Священник стоял прямо. Лицо спокойное. Даже — улыбка.
Он посмотрел в потолок, раскинул руки в стороны и поднял голову вверх.
— Да будет воля Твоя…
Он сказал по итальянски. Но я понял.
Тело начало светиться. Сначала тускло, будто кожа чуть подсвечена изнутри. Потом — ярче. Глаза наполнились жёлтым светом. Веки дрогнули, лицо стало холодным.
Безмятежность ушла. Осталась только строгость.
Он открыл глаза. Желтоватое сияние в зрачках. Взгляд — прямой. Холодный. Не человека. Не даже просто уверенного. Взгляд… как у судьи, который уже знает приговор.