Ангел... Кабздец...
Он обвёл взглядом церковь. Задержался на телах. На пепле. На крови. Потом — на мне.
— На колени, — сказал он. Голос стал другим. Не глухим, не торжественным. Ровным. Без колебаний.
— Что?
— На колени, — повторил. — И покайся. Проливший кровь в доме святом должен быть очищен. Или исчезнуть.
Я смотрел на него молча. Щупальца сдвинулись чуть ближе. Ладонь опустилась к бедру. Полуторник — в пол-наклоне.
Он сделал шаг вперёд. Не спеша.
— Ты стоишь в святом месте. В храме, где веками молились. Где звучали слова света. И ты… ты запятнал его. Убийством. Я чувствую. Здесь — боль. Здесь — ад. Ты принёс его.
Я хмыкнул.
— А ты от какого бога, светящийся?
— Это не имеет значения, — сказал он. — Церковь принадлежит всем богам, что несут свет. Их воля — едина. Их суть — единство. И их суд — неумолим.
— Много слов, — сказал я. — Ни одного ответа.
Он остановился в двух шагах.
— Ты не понимаешь. Но можешь быть прощён. Склонись. Отпусти. Признай, что жил в грехе. Убей своё прошлое. Открой путь. Твоя душа — связана. Но не обречена.
– Тут ты не прав. Я не ищу прощения.
Он продолжил:
— Да… ты не слеп. Я вижу. Ты… убивал ангелов. У тебя темная метка.
Пауза.
— Я чувствую это. В тебе — остаток света, которого нет. Ты не просто падший. Ты тот, кто отверг саму суть. Кто поднял руку на тех, кто пришёл даровать мир. Тебе нет прощения.
Я посмотрел ему в глаза.
Улыбнулся. Без веселья.
— Ангелы, говоришь… Псы. Послушные твари. Хуже бесов. У тех хотя бы своя воля есть.
Он сжал губы.
Я шагнул ближе.
— Я делал, как делали другие. Как другие понуждали меня. Мир катился вниз, и я с ним. Каждый тянет другого, каждый ставит свои цепи. И каждый думает, что прав. Так что не смей стоять и судить меня, существо из чужой воли. У меня есть своя воля. И я буду делать так, как посчитаю нужным. Моя жизнь принадлежит лишь мне.
Он молчал.
Я чувствовал, как воздух вокруг него чуть вибрирует. Как будто напряжение — не магия, а что-то другое. Что-то… внутреннее. Мировое.
— Я — суд, — сказал он. — Не воля. Я не выбираю. Я просто — приговор.
— Тогда ошибся адресом. Я — не кающийся. Я — нож. Я — результат. Я тот, кто остался, когда все ушли. Я тот, кто всегда остаётся последним. Это моё проклятие.
Он поднял руку.
— Тогда ты умрёшь.
Я лишь хмыкнул и зажёг в правой руке энергетический шар.
– Ща будет весело.
Он поднял руку.
Пальцы сомкнулись в жесте — и из воздуха вырвалось что-то белое. Свет. Твёрдый. Он заструился, как жидкий металл, потом резко застыл, вытянулся в прямую линию. В руке ангела — меч. Световой. Не лазер, не луч. Именно свет — с плотностью, весом, режущей кромкой. Оружие выглядело живым. Дышащим.
Я выдохнул. Щупальца поднялись. Два — вверх, два — в стороны. Полуторник — в руке. Левой.
Он сделал шаг.
Я рванул.
Удар щупальцем вперёд — в грудь. Ангел отбил. Меч срезал кончик щупальца. Ткань зашипела. Словно нож по нерву. Я отдёрнул его. Ударил вторым — по ногам. Он подпрыгнул.
Бросил шар. Воздух засвистел. Он увернулся. Сзади ухнул взрыв.
Я бросился ближе. Махнул полуторником в бок — он парировал. Искра. Меч оттолкнул мой клинок. Ответный удар — вниз по диагонали. Успел отскочить, но кончик разрезал костюм и кожу на груди. Кровь сразу пошла. Горячая. Сильная.
Пока я замешкался, он ударил меня ногой в грудь. Я пролетел метра три. В груди что-то хрустнуло, стало тяжелее дышать.
Поднялся на щупальцах и снова встал в стойку. Он уже идёт на меня.
Удар щупальцем сверху — он блокирует, разворачивается, отрубает его. Один щуп. Боль — как в мозг. Меня качнуло. Я вскрикнул.
Рывок, он резанул по ноге. Ударил его одним щупальцем, вторым. Он увернулся от первого, второе отбил мечом.
Выкрутился и резанул мне плечо. Я вскрикнул. Плечо обдало жгучей болью.
Он не дал времени. Рывок вперёд — меч вперёд. Я отбил полуторником. Лезвие светилось от напряжения.
Щупальцем сзади ударил по ногам. Он упал на одно колено. Я прыгнул вперёд, ударил сверху. Клинок скользнул по его мечу, пошёл в плечо. Попал. Не глубоко, но срезал кусок ткани. Он взвыл. Меч вспыхнул ярче.
Ответный удар — вбок. Ушёл корпусом. Но не полностью. Лезвие скользнуло по предплечью, и...
Кисти левой руки не стало.
Кровь хлынула. Палец ещё дёрнулся в воздухе, потом всё упало на пол. Клинок — вместе с кистью. Я вскрикнул, отшатнулся. Щупальце поймало меня и удержало.