— Значит, убьём, — сказал Вельт и пошёл вперёд.
За дверью — капелла. Тьма. Стены почернели. С потолка свисают тела. Некоторые ещё двигаются. Не как живые. Как куклы на нитях. Изо рта у одного течёт пена. У другого — язык тянется к полу. Как тряпка.
— Бля… — выдохнул кто-то.
Я шагнул вперёд. Слева — движение.
Оно не кричало. Просто бросилось.
Изувеченное тело. Не человек и не демон. Переходная стадия. Когда две сущности смешались в одно.
Вместо глаз — угли. Когти из пальцев, как обломки стекла. Оно прыгнуло на Седу — и отлетело назад. Вельт ударил прикладом, потом — выстрел.
Голова разлетелась. Из противоположного проёма вылезло ещё одно. Уже без формы. Слизь, мясо, тьма. Поползло.
— Работаем, — сказал я.
Стреляли точно. В голову, в центр массы, в глаза. Но не всё умирало. Некоторые после смерти ещё минуту ходили. Один упал на колени и стал что-то шептать. Я подошёл и перерезал горло. Кровь была чёрной. Пахла не железом, а копчёной кожей.
В боковой келье нашли детей. Шестеро. Живые.
Они сидели в круге, взявшись за руки. Голые. Глаза обёрнуты тряпками. На теле — руны. Самодельные. Ножом.
— Ритуал продолжается. Они — удержание, — Юнона шептала.
— Снять руны — демоны вырвутся, — добавила Нава.
— Значит, убить сразу, — сказала Седа.
— Или сжечь, — сказал я.
Вельт молчал. Он просто зашёл и выстрелил. Один за другим.
Последний ребёнок посмотрел на меня. Снял повязку. У него не было глаз. Просто окровавленные, пустые глазницы. И такой же пустой взгляд. Но... Эта девочка лет десяти будто смотрела не на меня, а прямо в мою душу.
Такого я ещё не видел. Хотел заорать с перепугу.
Но только внутри. Снаружи — остался спокоен. Я выстрелил. Она была последней.
Пошли дальше.
В центре церкви стоял алтарь. Весь в плоти. Как будто изнутри его выворачивали. Кости. Вены. Кровь стекала, но не на пол — вверх. Она втягивалась в пустоту над алтарём.
Там был проход. Живой. Дышащий. Из него шёл свет. Не белый. Не чёрный. Свет как звук — рвущий уши.
— Закрываем, — сказала Седа.
Юнона начала ритуал. Стала наносить руны вокруг алтаря.
Нава начертала круг вокруг всего этого. Кинжал в её руке вибрировал. Слишком много фоновой энергии.
— Ещё один выброс — и тут всё взорвётся, — сказал я.
— Тогда ускоримся.
Демон вышел из стены. Просто вылез. Как из тряпки. Без формы. Просто тело. Без глаз. Без рта. Но орёт.
Я прыгнул первым.
Ударил ножом — ушёл в грудь. В ответ — холод. Лёд в лёгких. Вельт ударил вторым. Сломал спину. Потом — ещё удар. Потом — огонь. Кто-то расстрелял его зачарованными, зажигательными патронами.
Существо сгорело через несколько секунд. Его тело было из энергетической псевдоплоти. Но воздух остался звенеть. Энергия никуда не делась. Просто рассеялась.
Ритуал завершён. Алтарь задергался. Сжался. Впитал себя. Зал завибрировал.
— Уходим!
Мы вышли в снег. Молча. На сапогах — мясо. На лицах — ничего.
Через три минуты пошла вспышка энергии. Демоническая энергия ударила в грудь. Почувствовал тепло. Потом жар. Будто диафрагма сжалась и нагрелась.
Такое странное тепло ощущается, когда рядом много демонической энергии.
Я посмотрел туда. Не чувствовал ничего.
Потом — взгляд Юноны.
— Справился.
— А ты?
Она не ответила. Просто смотрела на то место, где были эти твари.
Они не все разумны. Но все пытаются выжить.
***
Просыпаюсь резко. Дыхание тяжёлое. Пульс давит в виски.
Щека болит. Кость ноет. Щупальца дёргаются и скребут камень.
Но это был всего лишь сон. Один из тех, что остались от прошлого.
И всё ещё чаще, чем надо.
Долго лежал, ничего не делая. Просто ждал, пока мышцы перестанут звенеть от пустоты, а лёгкие — просить воздуха.
Холод от камня ушёл в кости. Спина онемела. Руки будто вросли в пол. Я почти не чувствовал ног.
Первым пошёл системный импульс — вялый, как затухающий фон.
Я сосредоточился. Мысль — в став.
Целительный рунический став: статус — перезарядка. Время до повторной активации: 4 часа 03 минуты.
Значит, прошло восемь часов. Я спал. Просто вырубился.
Какой-то частью это хорошо. Значит, восстановился хоть чуть-чуть. Но и плохо — я не контролировал ничего. Даже дыхание. Если бы кто-то нашёл — я бы не проснулся.
Сел медленно. Очень. Позвоночник трещал, будто ржавый шарнир. Поясница пульсировала. Голова гудела, как генератор на морозе.
— Твою мать... — хрипло выдохнул.