Я двигался медленно. Щупальца — в разные сектора. Один вдоль потолка, другой от стены до стены. Остальные держат фронт и тыл. Каждое движение — на автомате. Я больше не думаю, куда ими бить. Они уже знают.
Метров через десять — скрежет. Слева, за металлической дверью. Старая, перекошенная. Окно в ней забито изнутри. Я остановился. Прикоснулся щупальцем к поверхности — тёплая. Кто-то внутри. Или только что был. Снова движение. Тихий стук — как ногти по железу. Но не человеческие.
Я не открываю. Иду дальше.
Проход уводит вглубь. Снова старая шахта. Остатки рельсов, подгнившие шпалы. Влажно. Щупальца оставляют следы в пыли. Над головой — треснувший свод. Камень держится, но осыпается. Я иду быстро. Здесь не место для стоянки.
Дальше — резкий поворот. За ним — пустота. Обрыв. Остатки лестницы уходят вниз, а под ними — только чернота. Но снизу тянет воздухом. Слабым, но другим. Как будто ближе к поверхности.
Я спускаюсь щупальцами. Как паук. Два держат стены. Два тянут вниз. Я скольжу. Медленно. Без резких движений. Камень местами влажный, местами осыпается. Один срыв — и я падаю на десятки метров. Но щупальца держат. Всегда держат.
На дне — грохот. Кто-то услышал.
Я замер.
Потом — треск. Справа.
Слева — движение. Быстрое. В тоннель лезут сразу трое. Я уже на ногах. Щупальца — в бой.
Первый тентакль идёт в бок, перехватывает одну из тварей за шею. Вторая сжимает лапы другой, третья уже цепляется за хвост. Я кручу её, бью об стену. Череп трескается. Я обрушиваюсь на следующую.
Меч в правой. Удар — сбоку по суставу. Щупальце в грудь. Третье — в рот. Тварь издаёт звук — не визг, а хрип, будто задыхается собственной плотью. Я рву ей голову пополам. Последняя кидается. Она крупнее. Лапы с когтями. Прыжок — слишком широкий. Щупальце ловит её в воздухе и вонзает в землю. Вторая линия тентаклей — в бока. Я разрываю её пополам. Всё. Тишина.
Тепло. Слишком. Пот катится по вискам. Кровь по коленям. Я шиплю сквозь зубы. Спина болит. Дыхание сбито. Но я стою.
Иду дальше.
Впереди — металлическая дверь. Не как раньше — настоящая, герметичная. Щель снизу. Света нет. Но тянет воздухом. Я пробую открыть. Ручка ржавая, но поддаётся. Скрип. Давление. За ней — техзона. Старая. Но не разрушенная. Внутри — проход. Вентиляция. Электрокороба. Настоящее помещение.
Я вхожу. Осматриваюсь.
Щупальца ползут по потолку. Впереди — коридор. Уже не шахта. Бетон гладкий. Плесени меньше. Пахнет сухо. Металлом. Пылью. Местами — гарью. Тянет воздухом. Сквозняк не сильный, но постоянный. Где-то есть вентиляция. Живая.
Я ускоряюсь.
Проход плавно поворачивает вправо. За ним — тупик. Почти. Слева — пролом. Стены треснули. Похоже на обрушение. Но в трещине — свет. Не белый. Сероватый. Как через бетонный фильтр.
Щупальца тянутся туда. Чувствуют ток воздуха. Мягкий. Снаружи. Почти чистый.
Я раздвигаю трещину руками и тентаклями. Камень сыплется. Арматура скрежещет. Я продираюсь вперёд, сгибаюсь, тянусь, пролезаю в щель. Слева что-то цепляется за куртку. Я рву это щупальцем. Оторвал. Дальше.
Выхожу в новую зону.
Высокий коридор. Пустой. Старые кабели висят с потолка, как кишки. Лежат вдоль стен. Где-то мигает свет. Настоящий. Очень слабый. Система аварийного питания? Может, остатки генераторов. Я чувствую: здесь был человек. Много лет назад. Потом — никого.
Пол покрыт тонким слоем пыли. Щупальце скользит по нему. Но есть следы. Древние. Почти стерлись. Человеческие. Несколько человек шли туда, откуда я пришёл. Назад никто не возвращался.
Я не торможу.
Каждое движение — как в последний раз. Тело гудит. Вены пульсируют. Живучесть держит, но на пределе. Вижу на руке шрам, что был открыт два дня назад — почти исчез. Но под ним всё ещё ноет. Как будто память о боли осталась внутри мышц.
Слева — ответвление. Я прохожу мимо. Но щупальце дёрнулось. Там что-то было. Тепловая разница. Микросигнал. Может, ещё одна тварь. Неважно. Я иду только вперёд.
Впереди — решётка. Тяжёлая. Широкая. Приваренная к стенам. Но изогнута. В одну сторону. Вглубь. Как будто кто-то протиснулся. Или выломал изнутри.
Я нагибаюсь. Щупальце тянется внутрь. Тихо. Пусто. Но воздух — свежее. Ближе. Я чувствую.
Лезу через решётку. Щупальца скользят, удерживают, тянут. Протиснулся. Встал. Огляделся.
Это вентиляционный канал. Старый. Но в нём свежие потоки. Холодные. Не искусственные. Не обработанные. Настоящие.
— Да ладно… — прошептал я. Голос сиплый, почти хрип.