— Нет.
Он хмыкнул.
— Тогда иди. Здесь только для тех, кто помнит, кто мы. А не для тех, кто хочет пожалеть уродов.
Я не ответил. Посмотрел на помост где стоял священник с большой книгой и что-то читал.
Развернулся и ушел обратно в толпу. Стал наблюдать.
Найран: Ты все таки выбрался. Очень вовремя! Даже оказался там где необходимо. Удивительное совпадение! Есть задача для тебя. Заплачу достойно. Ты в деле?
Я задумался. Занятно получается. И манера речи у неё интересная...
– Говори. – Прошептал я по-русски.
Она мне тоже пишет сообщения то на русском, то на английском. Будто не может определиться, какой язык я знаю лучше.
Найран: Вчера схватили мою последовательницу. Церковники. Скоро ее должны сжечь на этой площади. Спаси её. Попробуй убедить толпу, что она ни в чем не виновна. Попробуй договориться, откупить... Что угодно. Но забери её и обеспечь безопасность на время.
Я усмехнулся. Банальщина.
– Сразу говори оплату и срок защиты. Я не нянька. Все строго по уговору. Я знаю такие уловки. – Прошептал я.
Найран: Карты характеристик. Десять очков. Срок защиты до трёх суток. Я скажу, когда её поведут на сожжение. Сейчас оставшихся держат под стражей. Не суйся туда. Её могут сразу расстрелять.
– Принято. – Сказал я идя чуть вперёд.
Толпа гудела. Плотнее. Дым тянулся по ветру, резал глаза. Костёр у стены догорал, оставляя под собой только мясо и обугленные кости.
Раздался звон. Короткий, металлический. Церковный помощник ударил в висящий на цепи диск. Все повернулись.
Из бокового входа вывели следующего.
Парень. Молодой. Лет восемнадцать. Щуплый. Волосы сбиты, лицо разбито. Под левым глазом — кровоподтёк, губа лопнула. Шёл плохо. Почти волочили. Руки связаны. Ноги — в шрамах и грязи.
Толпа зашумела.
— Очередной!
— Мерзость!
— Поджигай, пока не взвыл!
Парень попытался что-то сказать. В горле только хрип. Его провели мимо толпы, вытащили к костру. Туда, где стояла одна из трёх оставшихся рам.
Столб. Доски. Проволока уже обмотана в кольцах. Его прислонили. Зафиксировали. Не аккуратно — с хрустом плеча. Он вскрикнул. Кто-то из женщин в толпе засмеялся.
Церковник вышел следом. Всё тот же — в выгоревшей рясе, с книгой. Помощник за ним — коренастый, в бронежилете. В руках факел.
Парень дёрнулся, когда проволоку начали наматывать на живот. Потом на грудь. Потом затянули на шее. Кожа прорезалась — тонкой, мокрой линией пошла кровь.
Он посмотрел в небо. Потом — в сторону толпы. Рот открылся. Хотел что-то сказать. Никто не слушал.
Церковник поднял книгу. Прочитал пару строчек. Глухо. Без вдохновения. Как будто проговаривает протокол.
— Да сгинет та скверна, что гниёт под нашей плотью. Да сгорит тот, чьё пламя чуждо миру.
Кричали на итальянском. Но слова были понятны.
Помощник сделал шаг вперёд. Присел. Поднёс факел к щепе под рамой.
Пламя пошло медленно. Как всегда. Пахло смолой, горелой тканью, жареной кожей.
Парень снова зашевелился. Дёрнулся. Попробовал вырваться. Проволока затрещала. Щека прилипла к дереву. Рот изогнулся. Но не закричал. Только короткий всхлип. Не от боли — от отчаяния.
Костёр зашипел.
Толпа выла.
Кто-то крикнул:
— Не смотри в его глаза! Он может проклясть!
Я смотрел.
Он уже не видел. Взгляд стекленел. Дым шёл вверх. Всё по схеме. Всё, как раньше. Сотни лет назад.
Гребаное стадо.
Это был не он.
Не та, кого надо спасти.
Значит — просто чужой. Очередной.
Я развернулся. Отошёл в сторону. Время ещё было.
Я отошёл подальше, к ближайшему дому. Сел на перевёрнутую урну. Спина к стене. Рядом — два подростка. Говорят о том, как одному удалось украсть банку тушёнки. Они смеются. У одного под глазом шрам, у другого руки дрожат.
Я смотрю на костёр. Он всё ещё горит. Тело уже не видно. Только движение в огне и пар над спиной.
— Осталось две рамы, — шепчу.
Незаметно достал из пространственной карты пачку сигарет, зажигалку и банку колы.
Закурил, открыл колу, сделал глоток.
Во рту пошло шипение. Рот уже давно сухой. Привык. Много воды не пью, чтобы ссать не бегать каждый час. Кола хорошо подходит.
Значит, время уходит. Надо думать.
Найран хочет договор. Или выкуп. Или убеждение. Всё, кроме штурма. Типично. Они все сначала про "пути", а потом зовут, когда остаётся только резня.
Ладно.
Вариант первый. Уговор.
Подойти к старшему. Сказать, что ошиблись. Что она нужна. Что её можно обменять. Сказать, что я сам — специалист по отлову системников, темных и так далее. Что таких, как она, можно перепрофилировать. Внушить. Использовать.