– Так ты решила, что я — шанс?
– Не шанс. Просто... ты умеешь выживать. Ты не орёшь, не размахиваешь руками, не лезешь под монстров с криками. Но имеешь сорок первый уровень. И ты спас меня. Это многое говорит.
– Я сам-то едва выживаю.
– И всё же выживаешь.
Я докурил. Загасил бычок в пустой кружке. Она смотрела на меня.
– Я пока останусь. Если не против.
– Делай как хочешь. Свободный мир, вся фигня.
– Свободного тут мало. Но с тобой хотя бы ясность. Цель, карты, оружие, уверенность. Даже если иллюзия — лучше, чем ничего.
– Иллюзия быстро кончается, – хмыкнул я. – Особенно когда в тебя летит кусок бетона весом в полтонны.
– А ты? Ты сам кто вообще? Ты не похож на обычного бойца. Даже на опытного. У тебя в глазах — что-то другое. Слишком спокойно. Слишком точно. Ты не боишься, не рефлексуешь, а любые сложности принимаешь как данное. Будто так и должно быть.
– Неважно кем я был. Система изменила всё. Сейчас я просто иду домой.
– Домой?
– В Россию. В Воронеж. Остались кое-какие долги.
Она промолчала. Потом выдохнула дым.
– Ясно. Тогда и я иду. Пока. Потом посмотрим.
– Тогда надо машину искать. Или хотя бы понять, что тут на ходу.
– Есть знакомые модели. У меня лицензия механика. Если найдём технику — запущу.
– И бронежилет тебе нужен. Пока без него — ты мишень.
– Я помню.
– После завтрака пойдём искать. Машину, броню, патроны.
– Похоже на план.
Она допила кофе, отставила кружку.
– Спасибо, кстати. За еду. И за то, что не бросил.
– Не из-за доброты. Просто так надо.
– Это тоже сойдёт.
Я встал. Потянулся. Проверил заряд коммуникатора — уже больше восьмидесяти.
– Осталось только транспорт. И маршрут. Всё остальное у нас уже есть.
Она кивнула. Настроение спокойное. Уверенное. Но внутри — я всё равно держал палец на спусковом. Всегда.
Мы вышли на улицу после полудня. Солнце село ниже — воздух стал плотнее, влажнее. Санто-Стино-ди-Ливенца выглядел как муляж прежней жизни: чистые тротуары, выбитые витрины, запертые двери. Местами — следы зачисток: гильзы, выгоревшие машины, разметка на асфальте. Но в целом — город держался. Пустой, но не мёртвый.
Лаура шла рядом. Уже в новой одежде, с аптечкой на поясе и ножом на бедре. Движения были плавные, выверенные. Она сканировала улицу, как будто всё ещё на задании. Я — тоже. Инстинкт.
– Смотри, – кивнул я на парковку впереди. Несколько машин, все пыльные, но целые.
Подошли ближе. Быстрый осмотр.
– Эта — мертва. Шины спущены, капот вскрыт, аккумулятора нет. Эта новая модель. Проводами не завести. А вот эта… – она приоткрыла дверцу старого внедорожника. – Ключа нет, но замок не разбит. Возможно, заведётся. Нужно глянуть под капот.
Я кивнул, встал на шухере. Она работала быстро. Минут через пять подняла капот, замерла.
– Аккумулятор на месте. Масло — есть. Даже не чёрное. Осталось найти топливо. Бак пустой.
– У меня есть пара карт с бензином, – сказал я.
– Тогда эта машина может пойти. Toyota Land Cruiser. Старый, но надёжный. Пуля не пробьёт, двигатель тяговитый.
Я достал карту, активировал. Канистра появилась рядом. Поставил на землю, достал воронку из бокового отделения, начал заливать.
Лаура стояла рядом, прикрывала. Ни слов, ни вопросов.
– Тебе норм так жить? – вдруг спросил я.
– В смысле?
– Каждый день — как последний. Постоянно в готовности. Готова убивать. Готова умирать.
– Это проще, чем раньше. Там было хуже. Тут хотя бы ясно, что делать. Или ты убьёшь — или тебя.
Я кивнул. Заливка закончена. Канистра пустая. Закрыл бак.
– Пробуем.
Она села за руль. Вырвала панель. Стала шаманить с проводами. Стартер сработал. Машина загудела, кашлянула и заглохла.
– Ещё раз, – сказал я.
На втором — завелась. Двигатель заурчал, ровно. Без перебоев. Она улыбнулась впервые за всё утро.
– Работает.
– Проверим тормоза, фары, коробку.
– Уже. Всё в норме.
– Тогда остаётся броня. Тебе — плитник. Мне бы тоже не помешал второй комплект. Запасной.
– Где искать?
– На блокпосту, что должен быть на въезде. Там могут подсказать куда обратиться.
– Вперёд.
Сели в машину. Ехали медленно. Город казался мёртвым, но спокойным. Ни одной твари. Ни одного шороха. Даже птиц не было.
На въезде в город — старый КПП. Обгоревшая будка, выцветший флаг.