Я кивнул. Подошёл к водительской двери, проверил замок, повернул. Работает. Педали отзывчивые, сцепление не буксует. Руль чуть люфтит, но не критично.
Лаура заняла место справа. Пристегнулась, положила меч на колени. Без слов. Впереди — дорога. До Пальманова 50 километров. Половина — через зачистки, вторая — через участки, где давно не было патрулей.
Я включил зажигание. Мотор отозвался глухо, но уверенно. На панели — датчики живые, подсветка работает. Проверил передачу, вывел из нейтрали, двинулся.
Шлагбаум открывали вручную. Два карабинера махнули руками — знак "чисто". Мы выехали.
Город остался позади быстро. В зеркале — блокпост, мешки, бетонные заграждения. Потом — только пустая дорога, поля и редкие остатки цивилизации. Полуразрушенные фермы, перекошенные заборы, одинокие таблички вдоль трассы, где надписи уже почти не видно. Ветер кидал пыль в лобовое, но я не тормозил.
Минут через пять — первый перекрёсток. Пусто. Пару раз пролетела птица — настоящая. Не мутант. Лаура смотрела в окно, рука на мече. Она не расслаблялась. Ни секунды.
– Думаешь, получится? – спросила тихо.
– Что?
– Жить. Так вот — ездить, обустраиваться, варить металл, ставить стены.
– Нет.
– Тогда зачем?
– Чтобы не сдохнуть прямо сейчас.
Она кивнула. Понимала. Всё понимала. И не задавала лишнего.
Мы ехали молча. Слева прошли старые теплицы. Крыши обрушились, но каркасы ещё стояли. Где-то вдалеке — провалившийся мост. На развилке — скелет автобуса, подорванного, чёрные пятна на асфальте. Не свежие. Я затормозил, обошёл по обочине. Машина тряслась, но прошла.
Дальше пошли лесопосадки. Не густо. Но слева и справа — тени. Я сбросил скорость. Пальцы на руле — крепче. Не хотелось сюрпризов.
Проехали ещё километр. Потом — глухой звук. Что-то металлическое, вдалеке. Лаура дернулась, подняла оружие.
– Остановка?
– Нет. Справа. За деревьями.
Я прибавил. Быстро. Лес кончился. Вышли на открытый участок — дорога разделялась.
Я повернул направо, на более узкую полосу. Асфальт старый, местами с выбоинами, по краям — сорванный гравий. Шли на второй передаче. В салоне — тишина. Лаура не убирала руки с рукояти меча, глаза — бегали по обочинам.
Слева — разрушенный ангар. Ржавый каркас, крыша провалилась внутрь. Внутри — обломки, старый инвентарь, пара канистр. Проехали мимо. Справа — полоска кукурузного поля, давно брошенного. Стебли сухие, вросшие в землю. Неестественно высокие. Некоторые — чёрные, будто обожжённые.
Я сбросил скорость. Где-то впереди мелькнуло движение. Нечёткое. Маленькое. Как будто кто-то пригнулся между рядами.
– Там, – коротко сказала Лаура и указала вперёд-вправо.
Я кивнул. Подрулил ближе. Сухие стебли рассыпались под колёсами. Ветер усилился, поднял пыль.
Потом они выскочили.
Не люди. Нечто, похожее на грызунов — но больше. Ростом с собаку. Тела вытянутые, лапы сильные. Шерсть клочьями, пасти — с зубами наружу, будто челюсть не закрывается. Первый прыгнул на капот. Второй ударил в бок.
Я рванул рулём влево. Удар. Металл вогнулся. Лаура выстрелила через стекло — один раз, два, три. Пасти разлетелись.
– Выходим! – рявкнул я.
Двигатель не глушил. Дверь — пинком. Вышел, сразу поднял щупальца. Четыре. Выкинул их в стороны, поймал одного на лету — хруст. Второго полоснул вдоль брюха, кишки расплескались на землю.
Лаура уже действовала. Меч в одной руке, пистолет в другой. Резко, точно. Отбила одного, прошила второго через ухо.
Они лезли с обеих сторон. Быстро. Не как звери. Как выведенные — цель есть, страха нет. Я развернулся, сдвинул щупальца в переднюю позицию, выстрелил шаром в толпу в траве. Полетели клочья мяса и земли.
Ещё двое прорвались сбоку. Один укусил за ботинок. Не прокусил, но рывок был сильный. Удар коленом — морда сломалась. Второго размазал о землю.
Минуту — максимум. Потом — всё. Остались трупы. Некоторые шевелились. Я подошёл, добил. Лаура тоже. Никаких сомнений.
– Что это было? – выдохнула она, отряхивая клинок.
– Не знаю. Но их много.
– Живые?
– Вряд ли. Внутри нет крови. Только тёмная слизь.
Я наклонился к одному, разрезал брюхо. Там — мясо, кости, что-то вроде яиц. Не нормальные. Пластичные, мягкие.
– Выведенные, – сказал я. – Не мутанты. Созданы. Система опознает как "Мароны".
– Зачем?
– Кто-то тренирует зверей. Или натравливает. Или делает приманки.
Она не ответила. Только смотрела на поле, где трава ещё тлела. Пепел шёл вверх медленно.