— И ты в это веришь?
— Не совсем, — честно сказал я. — Время сейчас другое. Законы остались, но… воздух другой. Усталость. Озлобление. Пограничники срываются, командиры теряют связь, люди стреляют без приказа. Если вы нарветесь на не того офицера — может быть и плохо. Особенно если он потерял кого-то в первые дни.
Она резко выдохнула, как будто сдерживала это всё с момента захвата.
— Мы не бойцы. Мы… просто собирали остатки. Нам даже оружие покупать было тяжело. Я никого не убивала. Я только вела. Координировала. Ты это скажешь?
— Скажу. Но решать не мне. Ты сейчас летаешь на территории союза. Под контролем. Я могу ручаться, что вас не порежут. Всё остальное — зависит от командования.
Стайка облаков пролетела мимо, слегка задев правый борт. Корабль качнуло.
— Нас ждёт отряд? — спросила она.
— Думаю, да. Пока ты управляла — я отправил координаты. Мурска-Собота. Город цел, частично контролируется. Там поля, регион в принципе чистый, монстров должно быть мало. Если всё правильно — скоро на нас выйдут.
— А остальные?
— Сиди здесь и ничего не случится. Остальные — под моим контролем. Пока они связаны, проблем не будет. После посадки — передам их по инструкции.
Салайна медленно кивнула.
— А потом?
— Потом ты станешь ценной вещью. Не личностью — вещью. Не обижайся. Это не я решил. Ты знаешь системный язык. Ты летела на корабле, который не должен был летать. Ты — носитель чужих технологий. Это выше меня.
— Как товар?
— Как источник информации. Может, как дипломат. Может, как эксперимент. Может вас вообще всех вскроют, чтобы посмотреть, что у вас там внутри.
Она опустила голову.
— Мы хотели всего лишь выжить. Хотели найти хоть одну дорогу, где не будет крика, боли и списка мёртвых. Мы думали, если выживем — начнётся другая жизнь.
— Ты нашла её. Только не такую, как хотела.
Тишина. Только скрежет шестерёнок и слабое жужжание под платформой.
Я посмотрел в передний иллюминатор.
— Снижай. Вон там — поле. За ним дорога. На горизонте — строения. Если всё верно — это окраина Мурска-Соботы.
Она аккуратно потянула правый рычаг на себя. Корабль начал медленно опускаться.
Воздух стал плотнее, вибрация усилилась. Один из стабилизаторов снова моргнул.
Я поднялся, вышел на палубу.
Банши всё ещё сидели в куче. Некоторые уже очнулись, кто-то тяжело дышал. Никто не кричал. Поняли, что сопротивление — бесполезно.
Я прошёлся мимо них проверил привязки. Всё надёжно. Вернулся.
Салайна сидела, не двигаясь. Веки дёргались. Нервное напряжение.
— Сейчас качнёт, — предупредил я.
— Готова.
Корабль провалился вниз на пару метров, потом резко выровнялся.
Шасси, если их можно было так назвать, стукнулись о землю.
Грязь, пыль, тряска — и мы встали.
Движение прекратилось.
— Добро пожаловать, — сказал я, — ты на территории Европы. Впереди — поле, город, система, карантин. Всё, что ты искала. Но с другой стороны.
Она не ответила. Я молча вышел из рубки.
Корабль стоял криво, чуть завалившись носом в мягкую землю. Вокруг — поле. Пожухлая трава, клочья грязи, ветер.
Город был виден на горизонте: дома, линии деревьев, кое-где столбы. Тихо. Ни стрельбы, ни криков. Всё выглядело… нормально. Хотя я знал — это обманчиво.
Пока я осматривал периметр, Салайна так и осталась в рубке. Сидела, будто ждала команды. Не рыпалась. Правильно делала.
Я достал коммуникатор. Сигнал шёл нестабильно, но добил до спутника. Через пару минут на экране появился оператор.
— Это Тень. Посадка завершена. Сектор чистый. Окружение — поле. Корабль стабилен, экипаж под контролем.
Шорохи в эфире. Потом голос:
— Принято. Данные проверены. Район — вне прямого радиуса ближайших баз. Наземный транспорт не успеет.
— Значит, сброс?
— Да. Через шесть часов прибудет десант. Один отряд. Автономный. Ваша задача — обеспечить безопасность объекта и удержание экипажа. Никаких контактов с гражданскими людьми. Если подойдут — отогнать. Подтверждаете?
— Подтверждаю. До связи.
Связь отключилась. Шесть часов. Отлично. Ветер уже становился противным.
Я поднялся, вернулся в рубку.
— Через шесть часов вас заберут, — сказал я, глядя на Салайну. — До этого момента вы под моим контролем. Все.
Она просто кивнула. Без возражений. Сломалась или поняла — неважно.
— Пошли, — сказал я. — Всех в рубку. На виду. Я хочу, чтобы никто не полез наружу. Если начнётся паника — кто-то улетит в грязь.
Она встала. Спокойно. Пошла впереди, не глядя в глаза.