– Они… не дышат? – пробормотал кто-то из разведки, ощупывая одной рукой свои записи.
– Дышат. Просто стоят как идиоты, – отозвался я, – дисциплина.
Подошёл один из техников. Молодой, с камерой на плече, руки дрожат, будто аппарат у него заряжен электричеством.
– Можно их… снять?
– Сними. Только без вспышки. А то испугаются и покусают.
Он снял. Банши стояли, будто мраморные. Салайна краем глаза косилась на технику, но молчала. Я подошёл ближе, чуть наклонился:
– Не улыбайся. Тебя посчитают за боевую гримасу.
Она кивнула. Ещё чуть медленнее.
Позади офицеры суетились. Развернули складной командный пункт, поставили антенну, начали сверять сигналы. Кто-то доставал планшет и говорил по-немецки так быстро, что уши вянут.
Подошёл тот самый командир. Уже без эмоций. Чётко, по делу:
– Нам нужно забрать вас на допрос.
– Всех?
– Нет. Только вас. Остальных — под наблюдение. Корабль будет проверен. Им займётся наша инженерная группа.
– Я никуда не поеду, – отрезал я.
Он прищурился.
– Это не просьба.
– А это не обсуждается. У меня тут тридцать шесть причин остаться, и ещё одна в виде хреновой судьбы. Мне тут норм. Хотите поговорить – говорите здесь. Хотите — ставьте охрану. Но я с корабля не сойду.
– Почему?
Я кивнул на пятно сожжённого металла от взрыва, где недавно сдохла летающая тварь.
– Потому что я первый, кто увидел, что портал открылся. И первый, кто влетел в них. Пока вы собирались – я выживал. Это моя зона. Пока я тут – она безопасна. Уведу — не гарантирую.
Он молча смотрел. Потом кивнул. Слишком быстро. Значит — понял. И согласен.
– Хорошо. Тогда мы поставим точку командования здесь. Вас попрошу сотрудничать. И — передать нам полные данные об объекте.
– Я дам. Но не все. Некоторые вещи — не для командных ушей.
– Вы не военный.
– И не гражданский. Корабль теперь мой. Можете считать боевым трофеем. Банши тоже мои.
Он что-то ввёл в планшет. Подождал. Кивнул. Смотрел уже с другим лицом.
Крикнул что-то своим. Те замерли на месте. Несколько солдат сбились в группу и медленно отошли от Банши.
Я повернулся к своим и заговорил на системном языке.
– Всё. Расслабьтесь, но не разваливаться. Все свободны. Никого не трогать. С солдатами не вступать в контакт, если не спросят. Если кто-то сунет нос — переводить на меня.
Салайна шевельнулась.
– Нам... ждать?
– Ждать. Пока нас не начнут снова жрать — это наш лучший день.
Она кивнула. Остальные начали медленно расходиться. Но с достоинством. Не как рабы, не как пленные — как солдаты после парада. Даже немного по-дурацки гордо.
Командир отвёл меня в сторону.
– И всё-таки… Почему они тебе подчиняются?
– Клятву принесли.
Он моргнул.
– Простите?
– У них — культ. Я им теперь как проклятие, которое можно приручить. Типо избранный. Принесли системные клятвы и не могут теперь ослушаться приказа.
Он помолчал. Потом выдохнул, почти с улыбкой:
– Немцы бы тебя не поняли.
– Я и не ждал.
Мы замолчали. Слева банши снова начали мыть палубу. Справа кто-то из техников уже устанавливал видеокамеры по периметру. Над кораблём повисла усталая, но почти мирная тишина.
Музыка не играла. Но в голове всё равно гремел марш.
– Добро пожаловать в Отчаяние, – буркнул я сам себе и закурил.
Глава 17
Я нашёл себе место ближе к борту — старый ящик, на который кто-то зачем-то прилепил табличку «не садиться». Удобно. Сел, вытянул ноги и закурил.
Вокруг палуба жила своей жизнью.
Солдаты носились туда-сюда. Один втаскивал ящик с маркировкой, другой ругался на английском, третий лез с кабелем в вентиляционную шахту. Техники устанавливали что-то в носовом отсеке, рядом командование разворачивало антенну — явно хотят стабильную связь.
А банши… расселись.
Кто по парам. Кто один. Кто у стены. Кто прямо на полу. Одна устроилась на оторванной доске, вторая уцепилась за перила и болтала ногами. Разговаривали между собой тихо. Кто-то тыкал пальцем в дрон, пролетевший над кораблём. Кто-то старался запомнить, как устроены бронекостюмы солдат.
Вся эта мозаика выглядела, мягко говоря, как сцена из постапокалиптического цирка.