Увидев людей, которые двигались вокруг большого двухэтажного здания, белого, как кости, обработанные хлорной известью, я почему-то вспомнил о маленьких живых существах, копошащихся возле мертвого тела. Перед больницей зеленела трава, какая-то нездоровая на вид. Местами она пожелтела и пожухла, и эти признаки увядания напоминали оспины на лице больного.
Шофер остановил машину перед входом в больницу:
— Хотите, чтобы я подождал, приятель?
— Было бы неплохо.
Я вышел из такси и поднялся по четырем цементным ступенькам на маленькую площадку перед широкими двойными дверьми. Двери были закрыты, но не заперты, поэтому я вошел внутрь и увидел навощенный до блеска пол. В нескольких ярдах от меня, справа по коридору, располагалась стойка. Сидевший за ней молодой человек что-то писал. Когда я приблизился, он взглянул на меня:
— Да, сэр?
— Я хотел бы повидать мистера Тодхантера. Гордона Тодхантера.
Молодой человек внимательно осмотрел меня:
— Как вас зовут?
— Шелл Скотт.
— Гм... Одну минуту.
Он выбрался из-за стойки, прошел по коридору, исчез в одной из комнат и вскоре вернулся, но уже не один.
С ним пришел мужчина лет пятидесяти, седой, с маленькими пронзительными глазками. Он был на три-четыре дюйма выше меня и гораздо полнее. Голос у него оказался глубоким, низким и успокаивающим.
— Мистер Скотт?
— Да.
— Вы хотели бы видеть мистера Тодхантера?
— Верно.
Он улыбнулся мягко, как человек, который нюхает розу и ощущает полную гармонию с миром. Казалось, ничто не выведет его из равновесия. Вот если только пырнуть ножом...
— Я доктор Бичем, директор, — представился он. — Пожалуйста, пройдемте со мной в мой кабинет, сэр.
Его голос обволакивал меня, будто сироп.
В кабинете Бичем сел за стол, а я опустился в кожаное кресло. Доктор поинтересовался, почему у меня возникло желание повидать мистера Тодхантера.
— Вам следует понимать, что сюда нельзя заходить просто так и встречаться с нашими пациентами.
— Вы хотите сказать, что я не могу его видеть?
— Не сегодня.
— Почему?
— Он очень болен. Страдает шизофренией. Мистер Тодхантер замкнут и необщителен. Сегодня мы готовим его к лечению электрошоком.
— Что это значит, доктор?
— Мы подводим к мозгу очень слабый электрический ток. Это вызывает судороги вроде эпилептических. — Бичем говорил очень медленно. — Благодаря этой кажущейся жестокости... иногда... помутившийся рассудок проясняется. Мы надеемся, что после электрошока мистер Тодхантер станет более восприимчив к лечению. В настоящий момент этого не наблюдается.
— Я хотел бы увидеть его.
— Это невозможно.
— А когда будет возможно?
— Не раньше чем через несколько недель. То есть...
— Минуточку, — перебил я, — боюсь, несколько недель для меня слишком долго. Сегодня или, на худой конец, завтра. Возможно, я не сообщил вам, что это официальный визит. Я работаю на комиссию по изысканию фактов лоббирования при сенате штата Калифорния и должен выяснить, способен ли мистер Тодхантер обсудить со мной кое-какие дела.
Бичем покачал головой:
— Мистер Тодхантер не в состоянии...
— Каким бы ни было его состояние, мне необходимо поговорить с ним.
— Весьма сожалею.
— Доктор, я во что бы то ни стало добьюсь своего.
Бичем пристально посмотрел на меня:
— Вы действительно добьетесь своего?
— Да.
Он пожал плечами.
— Что ж, тогда завтра, мистер Скотт. Завтра утром, в десять. Вас это устроит?
— Вполне.
— Возможно, — добавил доктор, — сегодняшняя терапия поможет мистеру Тодхантеру. Искренне надеюсь на это.
Не знаю почему, но Бичем показался мне фальшивее самого изворотливого политика, ведущего предвыборную кампанию.
Дверь открылась, и вошла сестра в белом халате:
— Доктор Бичем, что с мистером Ховардом? Доктор Меллор хотел сделать ему инсулиновый шок. Но доктора сегодня нет.
— Пригласите доктора Ганта. Он свободен сегодня после обеда.
Сестра вышла, и Бичем повернулся ко мне:
— Как видите, я очень занят, мистер Скотт.
— Только один вопрос.
— Да.
Бичем рассматривал бумаги, лежавшие перед ним на столе, поэтому не сразу взглянул на меня. При его медлительности, он пробежал бы дистанцию в сто ярдов лет за восемь.
— Кто оплачивает счета Тодхантера?
— Счета? — переспросил Бичем. — Вряд ли это вас касается.
— Еще как касается, поверьте мне.
— С чего вы взяли, будто кто-то оплачивает его счета?
— Это не государственная больница, а частная. Значит, кто-то платит.
— Я не могу разглашать эту информацию.
— Что ж, я вернусь через час. Полагаю, тогда вы мне расскажете.
Бичем разглядывал меня так, словно мысленно обнюхивал розу.
— Вы вспыльчивый человек, — заметил он. — Ладно... Доктор Парка, Лос-Анджелес.
— Он оплачивает счета?
— Да.
— Встретимся завтра в десять, доктор. Благодарю за информацию.
Бичем скорбно улыбнулся:
— Рад помочь вам.
Я вышел. Таксист отвез меня в город. Там я отыскал в телефонной книге адрес доктора Парки, а затем посетил его кабинет. Проведенные у него десять минут мало чем помогли мне. Доктор Парка сообщил, что лечит Тодхантера более года. Тот для него не только пациент, но и друг вот уже много лет. Но Парка не видел Тодхантера два или три месяца перед тем, как того поместили в лечебницу. Внезапно осознав, что давно не встречался с другом, доктор навестил Тодхантера и нашел его в ужасном состоянии.
— Грязный, голодный, в доме беспорядок. — Парка умолк и скорчил гримасу. — Я, конечно, сразу принял меры, чтобы поместить его в «Равенсвуд».
— А что его дочь, Тодди? Ее поставили в известность?
Доктор пожал плечами:
— Барбара? Признаться, я даже не знаю, где она. Слышал только, что она путешествует по Европе. Понимаете, все случилось так быстро. Ради Тода пришлось поспешить.
— Понятно. Я только что из «Равенсвуда». Не самое веселое место на земле, как вы полагаете?
— Вы правы, оно несколько подавляет меня... своим внешним видом. — Парка помолчал. — Но в «Равенсвуде» исключительно квалифицированный персонал. Что-нибудь еще, мистер Скотт?
— Нет. Благодарю вас, доктор.
— Не за что.
Уже темнело, когда я расплатился с таксистом возле отеля «Билтмор». Заработанная им сумма неплохо снизила мой подоходный налог. Я позвонил Тодди из вестибюля.
— Что с папой? Вам удалось его увидеть? — спросила она.
— Нет. Но я договорился о встрече завтра утром. Я беседовал с директором и врачом вашего отца.
Тодди попросила меня подняться. Ей не пришлось повторять свою просьбу. Девушка открыла дверь, и я оказался в одном из больших номеров «Билтмора» с высоким потолком. Обычная блузка и юбка смотрелись на ней как роскошный наряд.
Девушка указала на стул:
— Что вы узнали, Шелл? С ним все в порядке? Они не причинили ему вреда?
— Тодди, это запутанное дело.
Я сообщил ей о своей поездке в «Равенсвуд» и добавил:
— Я увижу вашего отца утром. Вы понимаете, о чем я, не так ли?
Она прикусила губу и покачала головой:
— Думаете, он сумасшедший?
— Пока не знаю...
— Уверяю вас, он совершенно нормален. С ним все в порядке. Перечитайте его записку. Папе, должно быть, пришлось писать ее в страшной спешке, но разве она не разумна?
— По-моему, вполне разумна. — Я сделал паузу. — Директор сказал, что они готовят мистера Тодхантера к лечению электрошоком и...
— Электрошоком?
Тодди вскочила. Заметив, что девушка очень взволнована, я взял ее руки в свои и попытался успокоить. Наконец она с возмущением проговорила:
— Разве вы не понимаете? Он совершенно нормальный. Неужели вы не представляете, как ужасно для здорового человека находиться в клинике для душевнобольных? В сумасшедшем доме? — Тодди запнулась. — А что сделает электрошок с нормальным человеком?